Алел ты в зареве Батыя— И потемнел твой жуткий взор. Ты крылья рыже-золотые В священном трепете простер.
Узрел ты Грозного юрода Монашеский истертый шлык— И навсегда в изгибах свода Застыл твой большеглазый лик.