Лирика, стихотворения русского поэта, автора песен Александра Галича.

Старательский вальсок
Александр Галич
Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль
Ни в пустыню, ни к полюсу холода,
Ни на катере… к этакой матери.
Но поскольку молчание – золото.
То и мы, безусловно, старатели.
Промолчи – попадешь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду…
А молчальники вышли в начальники.
Потому что молчание – золото.
Промолчи – попадешь в первачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята.
Но под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы-то знаем – доходней молчание,
Потому что молчание – золото!
Вот как просто попасть в богачи,
Вот как просто попасть в первачи,
Вот как просто попасть – в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!
Кошачьими лапами вербы...
Александр Галич
Кошачьими лапами вербы
Украшен фанерный лоток,
Шампанского марки «ихъ шбэрбе»
Еще остается глоток.
А я и пригубить не смею
Смертельное это вино,
Подобно лукавому змею,
Меня искушает оно!
«Подумаешь, пахнет весною,
И вербой торгуют в раздрыг,
Во первых строках – привозною
И дело не в том, во вторых.
Ни в медленном тлении весен,
Ни в тихом бряцаньи строки,
Ни в медленном таяньи весел
Над желтой купелью реки –
Ни лада, ни смысла, ни склада,
Как в громе, гремящем в дали,
А только и есть, что ограда
Да мерзлые комья земли.
А только и есть, что ограда
Да склепа сырое жилье…
Ты смертен, и это награда
Тебе – за бессмертье Твое…»
Юз
Александр Галич
По стеклу машины перед глазами шофера
Бегают дворники направо-налево,
Направо-налево, направо-налево…
Не летят к нам птицы с теплого юга,
Улетают птицы на теплый юг,
Почему-то надо бояться юза,
А никто не знает, что такое юз,
Ах, никто не знает, что, такое юз!
Телефон молчит мой, а это скверно.
Я-то понимаю, что дело в том,
Ты сейчас под зонтом ходишь, наверно,
А под зонтиком трудно ходить вдвоем.
Ах, под зонтиком трудно ходить вдвоем!
И под медленным дождиком мокнет муза,
И у дождика странный, соленый вкус,
Может, муза тоже боится юза?!
И не знает тоже, что значит юз?!
Ах, не знает муза, что значит юз!
По стеклу машины перед глазами шофера
Бегают дворники направо-налево,
Направо-налево, направо-налево…
Так жили поэты
Александр Галич
У одного поэта есть такие строчки:
В воде проживают рыбы,
На солнце бывают пятна…
Поэты дружить могли бы,
Но мнительны невероятно.
В майский вечер, пронзительно дымный,
Всех побегов герой, всех погонь,
Как он мчал, бесноватый и дивный,
С золотыми копытами конь.
И металась могучая грива,
На ветру языками огня,
И звенела цыганская гривна,
Заплетенная в гриву коня.
Воплощенье веселого гнева,
Не крещеный позорным кнутом,
Как он мчал – все налево, налево…
И скрывался из виду потом…
Он, бывало, нам снился ночами,
Как живой – от копыт до седла,
Впрочем, все это было вначале,
А начало прекрасно всегда.
Но приходит с годами прозренье,
И томит наши души оно,
Словно горькое, трезвое зелье
Подливают в хмельное вино.
Постарели мы и полысели,
И погашен волшебный огонь.
Лишь кружит на своей карусели
Сам себе опостылевший конь!
Ни печали не зная, ни гнева,
По – собачьи виляя хвостом,
Он кружит все налево, налево,
И направо, направо потом.
И унылый сморчок – бедолага,
Медяками в кармане звеня,
Карусельщик – майор из ГУЛАГа
Знай, гоняет по кругу коня!
В круглый мир, намалеванный кругло,
Круглый вход охраняет конвой…
И топочет дурацкая кукла,
И кружит деревянная кукла,
Притворяясь живой.
Съезду историков
Александр Галич
Полцарства в крови, и в развалинах век,
И сказано было недаром:
«Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам…»
И эти, звенящие медью, слова,
Мы все повторяли не раз, и не два,
Но как-то с трибуны большой человек
Воскликнул с волненьем и жаром:
«Однажды задумал предатель-Олег
Отмстить нашим братьям-хазарам…»
Уходят слова, и приходят слова,
За правдою правда вступает в права.
Так помните ж, люди, и знайте вовек,
И к черту дурацкая смута:
«Каким-то хазарам, какой-то Олег,
За что-то отмстил, почему-то!»
И это преданье седой старины –
Пример для историков нашей страны!
Сменяются правды, как в оттепель снег
И скажем, чтоб кончилась смута:
«Каким-то хазарам, какой-то Олег,
За что-то отмстил почему-то»
И этот марксистский подход к старине
Давно применяется в нашей стране.
Он нашей стране пригодился вполне
И вашей стране пригодится вполне,
Поскольку вы сами в таком же…. лагере!
Он вам пригодится вполне!
Салонный романс
Александр Галич
И вновь эти вечные трое
Играют в преступную страсть,
И вновь эти греки из Трои
Стремятся Елену украсть.
А сердце сжимается больно,
Виски малярийно мокры
От этой игры треугольной,
Безвыигрышной этой игры.
Развей мою смуту жалейкой,
Где скрыты лады под корой,
И спой, как под старой шинелькой
Лежал «сероглазый король»
В беспамятстве дедовских кресел
Глаза я закрою, и вот –
Из рыжей Бразилии крейсер
В кисейную гавань плывет.
А гавань созвездия множит,
А тучи – летучей грядой!
Но век не вмешаться не может,
А норов у века крутой!
Он судьбы смешает, как фанты,
Ему ералаш по душе,
И вот он враля-лейтенанта
Назначит морским атташе.
На карте истории некто
Возникнет подобный мазку,
И правнук «лилового негра»
За займом приедет в Москву.
И все ему даст непременно
Тот некто, который никто,
И тихая «пани Ирена»
Наденет на негра пальто.
И так этот мир разутюжен,
Что черта ли нам на рожон?!
Нам «ужин прощальный» – не ужин,
А сто пятьдесят под боржом.
А трое? Ну, что же, что трое!
Им равное право дано.
А Троя? Разрушена Троя!
И это известно давно.
Все предано праху и тлену,
Ни дат не осталось, ни вех.
А нашу Елену – Елену
Не греки украли, а век!
Песня про острова
Александр Галич
Говорят, что есть на свете острова,
Где растет на берегу забудь – трава,
Забудь о гордости, забудь про горести,
Забудь о подлости!
Забудь про хворости!
Вот какие есть на свете острова!
Говорят, что где-то есть острова,
Где с похмелья не болит голова,
А сколько есть вина, пей все без просыпу,
А после по морю ходи, как по-суху!
Вот какие есть на свете острова!
Говорят, что где-то есть острова,
Где четыре не всегда дважды два,
Считай хоть до слепу – одна испарина,
Лишь то, что по сердцу, лишь то и правильно.
Вот какие есть на свете острова!
Говорят, что где-то есть острова,
Где неправда не бывает права!
Где совесть – надобность, а не солдатчина!
Где правда нажита, а не назначена!
Вот какие я придумал острова!
Предостережение
Александр Галич
Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,
Не ходить вам в камергерах, евреи!
Не горюйте вы, зазря не стенайте,
Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
А сидеть вам в Соловках да в Бутырках,
И ходить вам без шнурков на ботинках,
И не делать по субботам "ле-хаим",
А таскаться на допрос с вертухаем.
Если ж будешь торговать ты елеем,
Если станешь ты полезным евреем,
Называться разрешат Россинантом
И украсят лапсердак аксельбантом.
Но и ставши в ремесле этом первым,
Все равно тебе не быть камергером,
И не выйти на елее в Орфеи…
Так не шейте ж вы ливреи, евреи!
Когда я вернусь...
Александр Галич
Когда я вернусь...
Ты не смейся - когда я вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли,
По февральскому снегу,
По еле заметному следу - к теплу и ночлегу -
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой зов
Оглянусь-
Когда я вернусь.
О, когда я вернусь!..

Когда я вернусь...
Послушай, послушай, не смейся,
Когда я вернусь,
И прямо с вокзала, разделавшись круто
С таможней,
И прямо с вокзала - в кромешный, ничтожный,
Раёшный -
Ворвусь в этот город, которым казнюсь
И клянусь,
Когда я вернусь.
О, когда я вернусь!..

Когда я вернусь,
Я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать
Небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит в меня и заплещется в сердце моём -
Когда я вернусь.
О, когда я вернусь!...

Засыпая и просыпаясь
Александр Галич
Все снежком январским припорошено,
Стали ночи долгие лютей…
Только потому, что так положено,
Я прошу прощенья у людей.
Воробьи попрятались в скворешники,
Улетели за море скворцы…
Грешного меня – простите, грешники,
Подлого – простите подлецы!
Вот горит звезда моя субботняя,
Равнодушна к лести и хуле…
Я надену чистое исподнее,
Семь свечей расставлю на столе.
Расшумятся к ночи дурни – лабухи:
Ветра и поземки чертовня…
Я усну, и мне приснятся запахи
Мокрой шерсти, снега и огня.
А потом из прошлого бездонного
Выплывет озябший голосок –
Это мне Арина Родионовна
Скажет: «Нит гедайге, спи, сынок.»
Сгнило в вошебойке платье узника,
Всем печалям подведен итог,
А над Бабьим Яром – смех и музыка…
Так что, все в порядке, спи, сынок.
Спи, но в кулаке зажми оружие –
Ветхую Давидову пращу!»
…Люди мне простят от равнодушия,
Я им – равнодушным – не прощу!
Ошибка
Александр Галич
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Под Нарвой, под Нарвой,
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Мы были – и нет.
Так и лежим, как шагали, попарно,
Попарно, попарно,
Так и лежим, как шагали, попарно,
И общий привет!
И не тревожит ни враг, ни побудка,
Побудка, побудка,
И не тревожит ни враг, ни побудка
Померзших ребят.
Только однажды мы слышим, как будто,
Как будто, как будто,
Только однажды мы слышим, как будто,
Вновь трубы трубят.
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Такие-сякие,
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Ведь кровь – не вода!
Если зовет своих мертвых
Россия, Россия, Россия.
Если зовет своих мертвых Россия,
Так значит – беда!
Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
В нашивках, в нашивках,
Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
В снежном дыму.
Смотрим и видим, что вышла ошибка,
Ошибка, ошибка,
Смотрим и видим, что вышла ошибка,
И мы – ни к чему!
Где полегла в сорок третьем пехота,
Пехота, пехота
Где полегла в сорок третьем пехота,
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота,
Охота, охота,
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря!
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря…
После вечеринки
Александр Галич
Под утро, когда устанут
Влюблённость, и грусть, и зависть,
И гости опохмелятся
И выпьют воды со льдом,
Скажет хозяйка:"Хотите
Послушать старую запись?"-
И мой глуховатый голос
Войдёт в незнакомый дом.

И кубики льда в стакане
Звякнут легко и ломко,
И странный узор на скатерти
Начнёт рисовать рука,
И будет бренчать гитара,
И будет крутиться плёнка,
И в дальний путь к Абакану
Отправятся облака...

И гость какой-нибудь скажет:
"От шуточек этих зябко,
И автор напрасно думает,
Что сам ему чёрт не брат!"
"Ну, что вы, Иван Петрович,-
Ответит ему хозяйка,-
Бояться автору нечего,
Он умер сто лет назад..."

Песенка - молитва
Александр Галич
Когда – под крылом – добежит земля
К взлетному рубежу,
Зажмурь глаза и представь,
что я Рядом с тобой сижу.
Пилот на табло зажег огоньки,
Искусственную зарю,
А я касаюсь твоей руки
И шепотом говорю:
– Помолимся вместе, чтоб этот путь
Стал Божьей твоей судьбой.
Помолимся тихо, чтоб где-нибудь
Нам свидеться вновь с тобой!
Я твердо верю, что будет так, –
Всей силой моей любви!
Твой каждый вздох и твой каждый шаг,
Господи, благослови!
И слухам о смерти моей не верь –
Ее не допустит Бог!
Еще, ты, я знаю, откроешь дверь
Однажды – на мой звонок!
Еще очистительная гроза
Подарит нам правды свет!
Да будет так!
И открой глаза:
Моя – на ладони твоей – слеза,
Но нет меня рядом, нет!
Переселение душ
Александр Галич
Не хочу посмертных антраша,
Никаких красивостей не выберу.
Пусть моя нетленная душа
Подлецу достанется и шиберу!
Пусть он, сволочь, врет и предает,
Пусть он ходит, ворон, в перьях сокола.
Все на свете пули – в недолет,
Все невзгоды – не к нему, а около!
Хорошо ему у пирога,
Все полно приязни и приятельства –
И номенклатурные блага,
И номенклатурные предательства!
С каждым днем любезнее житье,
Но в минуту самую внезапную
Пусть ему – отчаянье мое
Сдавит сучье горло черной лапою!
Я выбираю свободу
Александр Галич
Сердце мое заштопано,
В серой пыли виски,
Но я выбираю Свободу,
И – свистите во все свистки!
И лопается терпенье,
И тысячи три рубак
Вострят, словно финки, перья,
Спускают с цепи собак.
Брест и Унгены заперты,
Дозоры и там, и тут,
И все меня ждут на Западе,
Но только напрасно ждут!
Я выбираю Свободу, –
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой.
И это моя Свобода,
Нужны ли слова ясней?!
И это моя забота –
Как мне поладить с ней.
Не слаще, чем ваши байки,
Мне гордость моей беды,
Свобода казенной пайки,
Свобода глотка воды.
Я выбираю Свободу,
Я пью с нею нынче на «ты».
Я выбираю свободу
Норильска и Воркуты.
Где вновь огородной тяпкой
Над всходами пляшет кнут,
Где пулею или тряпкой
Однажды мне рот заткнут.
Но славно звенит дорога,
И каждый приют, как храм.
А пуля весит немного –
Не больше, чем восемь грамм.
Я выбираю свободу, –
Пускай груба и ряба,
А вы, валяйте, по капле
«Выдавливайте раба»!
По капле и есть по капле –
Пользительно и хитро,
По капле – это на Капри,
А нам – подставляй ведро!
А нам – подавай корыто,
И встанем во всей красе!
Не тайно, не шито-крыто,
А чтоб любовались все!
Я выбираю Свободу,
И знайте, не я один!
И мне говорит «свобода»:
«Ну, что ж, говорит, одевайтесь
И пройдемте-ка, гражданин».
Левый марш
Александр Галич
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!
Нет, еще не кончены войны,
Голос чести еще невнятен,
И на свете, наверно, вольно,
Дышат йоги, и то навряд ли!
Наши малые войны были
Ежедневными чудесами
В мутном облаке книжной пыли
Государственных предписаний.
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!
Помнишь, сонные понятые
Стали к притолоке головой,
Как мечтающие о тыле
Рядовые с передовой?!
Помнишь, вспоротая перина,
В детской комнате – зимний снег?!
Молча шел, не держась за перила,
Обесчещенный человек.
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!
И не пули, не штык, не камень, –
Нас терзала иная боль!
Мы бессрочными штрафниками
Начинали свой малый бой!
По детдомам, как по штрафбатам –
Что ни сделаем – все вина!
Под запрятанным шла штандартом
Необъявленная война.
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!
Наши малые войны были
Рукопашными зла и чести,
В том проклятом военном быте,
О котором не скажешь в песне.
Сколько раз нам ломали ребра,
Этот – помер, а тот – ослеп,
Но дороже, чем ребра – вобла,
И соленый мякинный хлеб.
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!
И не странно ли, братья серые,
Что по-волчьи мы, налету,
Рвали горло – за милосердие,
Били морду – за доброту!
И ничто нам не мило, кроме
Поля боя при лунном свете!
Говорили – до первой крови,
Оказалось – до самой смерти…
Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!