Поэзия классика Генриха Гейне (Heinrich Heine): лучшие стихотворения.

Живые чувства расцветают...
Генрих Гейне (перевод Николай Добролюбов)
Живые чувства расцветают
И отцветают в свой черёд;
И вновь цветут… и вянут снова…
И так до гроба всё идёт…

Я это знаю… Мыслью этой
Смущён мой мир, моя любовь,
И к сердцу, умному некстати,
Тревожно приливает кровь…

Не подтрунивай над чертом...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Не подтрунивай над чертом,
Годы жизни коротки,
И загробные мученья,
Милый друг, не пустяки

А долги плати исправно.
Жизнь не так уж коротка, -
Занимать еще придется
Из чужого кошелька!

Как ты поступила со мною
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Как ты поступила со мною,
Пусть будет неведомо свету.
Об этом у берега моря
Я рыбам сказал по секрету.

Пятнать твое доброе имя
На твердой земле я не стану,
Но слух о твоем вероломстве
Пойдет по всему океану!

Кто влюбился без надежды...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Кто влюбился без надежды,
Расточителен, как бог.
Кто влюбиться может снова
Без надежды - тот дурак.

Это я влюбился снова
Без надежды, без ответа.
Насмешил я солнце, звезды,
Сам смеюсь - и умираю.

Томный звон в груди моей...
Генрих Гейне (перевод Афанасий Фет)
Томный звон в груди моей
Внятен мне всё боле.
Взвейся, песенка весны,
Прозвени на воле!

Мчися в дом, где под окном
Дышат незабудки;
Если розу встретишь там,
Поклонись малютке.

Большие обещания
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Мы немецкую свободу
Не оставим босоножкой.
Мы дадим ей в непогоду
И чулочки и сапожки.

На головку ей наденем
Шапку мягкую из плюша,
Чтобы вечером осенним
Не могло продуть ей уши.

Мы снабдим ее закуской.
Пусть живет в покое праздном, -
Лишь бы только бес французский
Не смутил ее соблазном.

Пусть не будет в ней нахальства,
Пусть ее научат быстро
Чтить высокое начальство
И персону бургомистра!

Чудным звуком даже ночи...
Генрих Гейне (перевод Аполлон Майков)
Чудным звуком даже ночи
Наполняет мне весна,
И в мечтах моих, как эхо,
Отзывается она.

Точно в сказочном я мире…
Всё мне чудно — шум листов,
Пенье птичек-невидимок,
Аромат ночных цветов.

Розы кажутся краснее,
И вокруг головок их
Точно розлито сиянье,
Как вкруг ангелов святых.

Сам я — кажется в ту пору —
Сам я точно соловей,
И пою я этим розам
Всю тоску любви моей.

И пою я им до солнца.
Иль пока не грянет сам
Соловей весенней рощи
Вызов к братьям-соловьям.

1857
Весь отражен простором...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Весь отражен простором
Зеркальных рейнских вод,
С большим своим собором
Старинный Кельн встает.

Сиял мне в старом храме
Мадонны лик святой.
Он писан мастерами
На коже золотой.

Вокруг нее - цветочки,
И ангелы реют над ней.
А волосы, брови и щечки -
Совсем, как у милой моей.

За столиком чайным в гостиной...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
За столиком чайным в гостиной
Спор о любви зашел.
Изысканны были мужчины,
Чувствителен нежный пол.

- Любить платонически надо! -
Советник изрек приговор,
И был ему тут же наградой
Супруги насмешливый взор.

Священник заметил: - Любовью,
Пока ее пыл не иссяк,
Мы вред причиняем здоровью. -
Девица опросила: - Как так?

- Любовь - это страсть роковая!
Графиня произнесла
И чашку горячего чая
Барону, вздохнув, подала.

Тебя за столом не хватало.
А ты бы, мой милый друг,
Верней о любви рассказала,
Чем весь этот избранный круг.

С надлежащим уважением...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
С надлежащим уважением
Принят дамами поэт.
Мне с моим бессмертным гением
Сервирован был обед.

Выбор вин отменно тонок.
Суп ласкает вкус и взор.
Восхитителен цыпленок.
Заяц сочен и остер.

О стихах зашла беседа.
И поэт, по горло сыт,
Устроительниц обеда
За прием благодарит.

Твои глаза - сапфира два...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Твои глаза - сапфира два,
Два дорогих сапфира.
И счастлив тот, кто обретет
Два этих синих мира.

Твое сердечко - бриллиант.
Огонь его так ярок.
И счастлив тот, кому пошлет
Его судьба в подарок.

Твои уста - рубина два.
Нежны их очертанья.
И счастлив тот, кто с них сорвет
Стыдливое признанье.

Но если этот властелин
Рубинов и алмаза
В лесу мне встретится один, -
Он их лишится сразу!

Прекрасный старинный замок...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Прекрасный старинный замок
Стоит на вершине горы.
И любят меня в этом замке
Три барышни - три сестры.

Вчера обняла меня Йетта.
Юлия - третьего дня.
А день перед тем Кунигунда
В объятьях душила меня.

В замке устроили праздник
Для барышень милых на днях.
Съезжались бароны и дамы
В возках и верхом на конях.

Но жаль, что меня не позвали.
Не видя меня на балу,
Ехидные сплетницы-тетки
Тихонько смеялись в углу...

Чуть не в каждой галерее...
Генрих Гейне (перевод Александр Блок)
Чуть не в каждой галерее
Есть картина, где герой,
Порываясь в бой скорее,
Поднял щит над головой.

Но амурчики стащили
Меч у хмурого бойца
И гирляндой роз и лилий
Окружили молодца.

Цепи горя, путы счастья
Принуждают и меня
Оставаться без участья
К битвам нынешнего дня.

Чтобы спящих не встревожить...
Генрих Гейне (перевод Самуил Маршак)
Чтобы спящих не встревожить,
Не вспугнуть примолкших гнезд,
Тихо по небу ступают
Золотые ножки звезд.

Каждый лист насторожился,
Как зеленое ушко.
Тень руки своей вершина
Протянула далеко.

Но вдали я слышу голос -
И дрожит душа моя.
Это зов моей любимой
Или возглас соловья?

Снова сердце покорилось...
Генрих Гейне (перевод Виктор Коломийцев)
Снова сердце покорилось,
Гнев и злоба — всё минуло;
Снова нежных чувств истому
Ты, весна, в меня вдохнула.

По исхоженным аллеям
Снова день и ночь слоняюсь
И под каждой женской шляпкой
Милый лик найти стараюсь.

На мосту торчу я снова
Над зелёною рекою, —
Может быть, проедет мимо,
Переглянется со мною.

Снова в шуме водопада
Тихим жалобам внимаю,
Разговоры белых струек
Чистым сердцем понимаю.

И в мечтах блуждаю снова
По тропинкам потаённым
И кажусь кустам и птицам
Дураком опять влюблённым.

Довольно! Пора уж забыть этот вздор...
Генрих Гейне (перевод Алексей Толстой)
Довольно! Пора уж забыть этот вздор,
Пора бы вернуться к расудку!
Довольно с тобой, как искусный актер,
Я драму разыгрывал в шутку!

Расписаны были кулисы пестро.
Я так декламировал страстно,
И мантии блеск и на шляпе перо,
И чувства - все было прекрасно.

Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,
Хоть нет театрального хламу,
Доселе болит еще сердце мое,
Как будто играю я драму.

И что я поддельною болью считал,
То боль оказалась живая -
О боже, я раненый насмерть играл,
Гладьятора смерть представляя!