Творчество, лирика, стихи советского поэта Ивана Вараввы.
Чуть затеплится в окнах рассвет,
Разбуди меня, кровь моя горькая,
Мальчуганом пятнадцати лет.
Не уймётся, не стихнет никак,
А мне помнится, а мне верится -
На коне я, кубанский казак!..
Мое неповторимое сказанье:
Размашистые станы синих гор,
Седая даль желтеющей Кубани.
Под камышовой крышей вырос я,
Собрав пути ушедших поколений.
И нет мне в жизни этой забытья
От дум твоих, от песен и волнений.
Все здесь, как прежде.
Как и многие годы назад...
Сосны клейкие в сизой одежде
Над согретым обрывом висят.
И, как прежде,
Как в давности было,
По заветной тропинке спешу.
Пью деревьев дремотную силу
И тобою живу и дышу.
Над духотою полевой
Застыла солнечная птица,
Умывшись неба синевой.
В большом зените распахнула
Посеребренных два крыла.
И песня хлебного июля
По косовице поплыла.
И я его былью дышу.
По воле иль трудной неволе
К нему, как на крыльях спешу.
Средь буйства зеленого шума
И желтой хлебов густоты
Посею сыновние думы,
Свои затеряю следы.
Поднимусь на высокий курган.
Ты цвети, моя милая Родина,
Колыхая хлебов океан.
Необученным был я, зеленым!
Ночь такая...
Не видно ни зги.
Допризывная наша колонна
Шла у бурной, гремучей реки.
Пожар догорал,
Над тихою Эльбой
Казак умирал.
Парнишка бедовый,
Казах молодой -
В густую пшеницу
Упад головой...
Он глазом окинул
Простор ветровой,
И стала та Эльба
Кубанской Лабой.
Побратимы мои, ветераны родимой земли.
Сколько сбито подков, каблучков у заветных колодцев,
Сколько раз у дощатых оград панычи отцвели.
Отзовитесь, друзья! Ваши девушки стали седыми,
Ваши мамы состарились, выплакав с горя глаза.
И другими руками, делами других молодыми
Засеваются нивы, вздымаются строек леса.
Мчит планета-земля бороздою извечной орбиты, -
Что несет, голубая, повитая в розовый дым?
На дорогах войны греет солнце курганы и плиты…
Павшим – память о них, а живое – живым.
Стреляли и пели,
Батарейцы –
В туманную роздымь глядели.
Миномётчики –
Каски под ноги бросали,
Автоматчики –
Кущи огнём причесали...
Кто-то бился, крестился,
А кто-то ругался,
Что ему этот жребий тяжёлый
Достался.
И сказал политрук,
В ногу пулею раненый:
– Мы стоим на границе
Фашистской Германии...
Что добыл в походе и в бою,
Моему отеческому краю
В доброе наследство отдаю.
Отдаю весну родной станицы,
С грозовою верностью сердец,
Зрелый колос радужной пшеницы
И цветок казачий воронец.
Край родной!.. Сады твои и нивы,
Цепи гор, седая даль морей...
Был бы ты, а мы-то будем живы
Щедростью и радостью твоей.
Чем богат, что ведаю и знаю.
Что добыл в походе и в бою -
Дорогому солнечному краю
В вечное наследство отдаю.
С головою белой
Сына мать с войны ждала
И окаменела.
Прилетал в село степной
Сизокрылый сокол.
Бились клены головой
О гранит высокий.
Ковыля катились ниц
От тоски матроса.
Тихо с каменных ресниц
Покатились слезы.
И из памятных глубин
Вздох раздался мамин.
Прикоснулся к камню сын –
Ожил серый камень.
На окраине села –
С головою белой
Сына мать с войны ждала
И окаменела.
Умирал её последний сын.
Полевые ветры тихо гладили
Серебристый лён его седин.
Гимнастёрка с воротом распахнутым
Задубела пятнами на нём.
Из тяжёлых ран
В сырую пахоту
Опадала кровь его огнём.
-Я ль тебя, сыночек, не лелеяла,
Я ль тебя, родной, не берегла?..
Ясны очи,
Кудри эти белые,
Силу богатырскую дала.
Думала – сойдутся в жизни праздники…
Ты последней радостью мне был!
А теперь твои закрылись глазоньки,
Белый свет в ресницах стал не мил.-
Увидав её слезинку грустную,
Обступили мать среди полей
Девять бед, разбивших сердце русское,
Девять павших в битве сыновей.
Стыли танки, громом раскурочены,
Заступали кони повода.
…Встала мать в селе на главной площади
И окаменела навсегда.
Ширь и даль — черноморская степь.
Ты ковыльную вечность хранила,
Поднимала на пажитях хлеб.
И в годину военной тревоги,
В лихолетье терновых невзгод
Оседлала коней быстроногих,
Казаков снаряжала в поход!
Били шведа и Наполеона,
Сколько хватит отваги и сил,
Поднимая России знамена,
Брали приступом Карс, Измаил.
В незабытые дымные даты
Растоптали фашистскую хмарь -
За станичные белые хаты,
Гордый славою град Краснодар!
Не плодоносить он и не цветёт.
Сломали сад железными конями, —
Его по акту вывели в расход.
Лежат деревья в поле, как солдаты,
У взятого атакой рубежа.
Зелёных крон живые маскхалаты
Срывает ветер, листьями шурша.
Припомнилось садовнику иное:
Была Кубань воронками черна,
Лизало землю лихо фронтовое,
Но не война пришла теперь… Весна!
Мне жалко птиц, у старого становья —
Им не найти однажды свитых гнёзд.
Деревьев поколение другое
Сменяет сад, вставая в полный рост!
Садовины ни в чём не виноваты,
В зелёной смене новой — их душа.
Лежат ранеты в поле, как солдаты,
У взятого атакой рубежа.