Грустные стихи

По равнине вод лазурной...

По равнине вод лазурной
Шли мы верною стезей —
Огнедышащий и бурный
Уносил нас змей морской…
С неба звезды нам светили,
Снизу искрилась волна —
И метелью влажной пыли
Обдавала нас она…
Мы на палубе сидели,
Многих сон одолевал —
Все звучней колеса пели,
Разгребая шумный вал…
Приутих наш круг веселый,
Женский говор, женский шум…
Подпирает локоть белый
Много милых, сонных дум…

Сны играют на просторе
Под магической луной —
И баюкает их море
Тихоструйною волной…

Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев...

Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев
однажды гуляли в дремучем лесу.
Фадеев в цилиндре, Калдеев в перчатках,
а Пепермалдеев с ключом на носу.
Над ними по воздуху сокол катался
в скрипучей тележке с высокой дугой.
Фадеев смеялся, Калдеев чесался,
а Пепермалдеев лягался ногой.
Но вдруг неожиданно воздух надулся
и вылетел в небо горяч и горюч.
Фадеев подпрыгнул, Калдеев согнулся,
а Пепермалдеев схватился за ключ.
Но стоит ли трусить, подумайте сами,—
давай мудрецы танцевать на траве.

На севере диком стоит одиноко...

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.

И снится ей всё, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.

Как волны морские

Как волны морские,
Я не знаю покоя и вечно спешу
Как волны морские,
Я слезами и холодом горьким дышу

И как волны морские,
Над равниной хочу высоко вознестись.
И как волны морские,
Восходя, я спешу опрокинуться вниз.

Дома растут, как желанья...

Дома растут, как желанья,
Но взгляни внезапно назад:

Там, где было белое зданье,
Увидишь ты черный смрад.

Так все вещи меняют место,
Неприметно уходят ввысь.
Ты, Орфей, потерял невесту,–
Кто шепнул тебе – «Оглянись…»?

Я закрою голову белым,
Закричу и кинусь в поток.
И всплывет, качнется над телом
Благовонный, речной цветок.

5 ноября 1902

Тайны мрака побледнели...

Тайны мрака побледнели;
Неземные акварели
Прояснились на востоке;
Но, таинственно-далеки,
Звезды ночи не хотели,
Уступив лучу денницы,
Опустить свои ресницы.

И в моей душе усталой
Брезжит день лазурно-алый,
Веет влагой возрожденья, —
Но туманные сомненья
Нависают, как бывало,
И дрожат во мгле сознанья
Исступленные желанья.

Аленушка

Аленушка в лесу жила,
Аленушка смугла была,
Глаза у ней горячие,
Блескучие, стоячие,
Мала, мала Аленушка,
А пьет с отцом – до донушка.
Пошла она в леса гулять,
Дружка искать, в кустах вилять,
Да кто ж в лесу встречается?
Одна сосна качается!
Аленушка соскучилась,
Безделием измучилась,
Зажгла она большой костер,
А в сушь огонь куда востер!
Сожгла леса Аленушка
На тыщу верст, до пенушка,
И где сама девалася—
Доныне не узналося!

По нагориям...

По нагориям,
По восхолмиям,
Вместе с зорями,
С колокольнями,

Конь без удержу,
—Полным парусом! —
В завтра путь держу,
В край без праотцев.

Не орлицей звать
И не ласточкой.
Не крестите, —
Не родилась еще!

Суть двужильная.
Чужедальняя.
Вместе с пильнями,
С наковальнями,

Вздох — без одыши,
Лоб — без огляди,
В завтра речь держу
Пóтом огненным.

Пни да рытвины, —
Не взялась еще!
Не судите!
Не родилась еще!

Любовь мертвеца

Пускай холодною землею
  Засыпан я,
О друг! всегда, везде с тобою
  Душа моя.
Любви безумного томленья,
  Жилец могил,
В стране покоя и забвенья
  Я не забыл.

В предгрозье

Захрустели пухлые кайзэрки,
Задымился ароматный чай,
И княжна улыбкою грезэрки
Подарила графа невзначай.

Золотая легкая соломка
Заструила в грезы алькермес.
Оттого, что говорили громко,
Колыхался в сердце траур месс.

Пряное душистое предгрозье
Задыхало груди. У реки,
Погрузясь в бездумье и безгрезье.
Удили форелей старики.

Ненавистник дождевых истерик—
Вздрагивал и нервничал дубок.
Я пошел проветриться на берег,
И меня кололо в левый бок.

Страницы