Иван Бунин стихи

Мушкет

Видел сон Мушкет:
Видел он азовские подолья,
На бурьяне, на татарках – алый цвет,
А в бурьяне – ржавых копий колья.

Черт повил в жгуты,
Засушил в крови казачьи чубы.
Эх, Мушкет! А что же делал ты?
Видишь ли оскаленные зубы?

Твой крестовый брат
В Цареграде был посажен на кол.
Брат зовет Мушкета в Цареград—
И Мушкет проснулся и заплакал.

Встал, жену убил,
Сонных зарубил своих малюток,
И пошел в туретчину, и был
В Цареграде через сорок суток.

VIII.13

Взойди, о Ночь...

Взойди, о Ночь, на горний свой престол,
Стань в бездне бездн, от блеска звезд туманной,
Мир тишины исполни первозданной
И сонных вод смири немой глагол.

В отверстый храм земли, небес, морей
Вновь прихожу с мольбою и тоскою:
Коснись, о Ночь, целящею рукою,
Коснись чела, как божий иерей.

Дала судьба мне слишком щедрый дар,
Виденья дня безмерно ярки были:
Росистый хлад твоей епитрахили
Да утолит души мятежный жар.

31.VIII.15

Святитель

Твой гроб, дубовая колода,
Стоял открытый, и к нему
Все шли и шли толпы народа
В душистом голубом дыму.

А на доске, тяжелой, черной,
Был смуглый золотой оклад,
Блистал твой образ чудотворный
В огнях малиновых лампад.

И, осеняя мир десницей
И в шуйцу взяв завет Христа,
Как горько ты, о темнолицый,
Иссохшие смыкал уста!

29.Х.15

Высоко полный месяц стоит...

Высоко полный месяц стоит
В небесах над туманной землей,
Бледным светом луга серебрит,
Напоенные белою мглой.

В белой мгле, на широких лугах,
На пустынных речных берегах
Только черный засохший камыш
Да верхушки ракит различишь.

И река в берегах чуть видна…
Где-то мельница глухо шумит…
Спит село… Ночь тиха и бледна,
Высоко полный месяц стоит.

1887

Донник

Брат, в запыленных сапогах,
Швырнул ко мне на подоконник
Цветок, растущий на парах,
Цветок засу́хи – желтый донник.

Я встал от книг и в степь пошел…
Ну да, все поле – золотое,
И отовсюду точки пчел
Плывут в сухом вечернем зное.

Толчется сеткой мошкара,
Шафранный свет над полем реет—
И, значит, завтра вновь жара
И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.

Да, зреет и грозит нуждой,
Быть может, голодом… И все же
Мне этот донник золотой
На миг всего, всего дороже!

Когда на темный город сходит...

Когда на темный город сходит
В глухую ночь глубокий сон,
Когда метель, кружась, заводит
На колокольнях перезвон,—

Как жутко сердце замирает!
Как заунывно в этот час,
Сквозь вопли бури, долетает
Колоколов невнятный глас!

Мир опустел… Земля остыла…
А вьюга трупы замела,
И ветром звезды загасила,
И бьет во тьме в колокола.

И на пустынном, на великом
Погосте жизни мировой
Кружится Смерть в весельи диком
И развевает саван свой!

1895

Еще утро не скоро, не скоро...

Еще утро не скоро, не скоро,
ночь из тихих лесов не ушла.
Под навесами сонного бора—
предрассветная теплая мгла.

Еще ранние птицы не пели,
чуть сереют вверху небеса,
влажно-зелены темные ели,
пахнет летнею хвоей роса.

И пускай не светает подольше.
Этот медленный путь по лесам,
эта ночь – не воротится больше,
но легко пред разлукою нам…

Колокольчик в молчании бора
то замрет, то опять запоет…
Тихо ночь по долинам идет…
Еще утро, не скоро, не скоро.

1900

Гроза прошла над лесом стороною...

Гроза прошла над лесом стороною.
Был теплый дождь, в траве стоит вода…
Иду один тропинкою лесною,
И в синеве вечерней надо мною
Слезою светлой искриться звезда.

Иду – и вспоминается мерцанье
Мне звезд иных… глубокий мрак ресниц,
И ночь, и тучи жаркое дыханье,
И молодой грозы благоуханье,
И трепет замирающих зарниц…

Все пронеслось, как бурный вихрь весною,
И все в душе я сохраню, любя…
Слезою светлой блещет надо мною
Звезда весны за чащей кружевною…
Как я любил тебя!

1901

Чашу с темным вином подала мне богиня печали...

Чашу с темным вином подала мне богиня печали.
Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.
И сказала бесстрастно, с холодной улыбкой богиня:
«Сладок яд мой хмельной. Это лозы с могилы любви».

1902

Пугало

На задворках, за ригами

Богатых мужиков,
Стоит оно, родимое,
Одиннадцать веков.

Под шапкою лохматою —
Дубинка-голова.
Крестом по ветру треплются
Пустые рукава.

Старновкой – чистым золотом!—
Набит его чекмень,
На зависть на великую
Соседних деревень…

Он, огород-то, выпахан,—
Уж есть и лебеда,
И глинка означается,—
Да это не беда!

Не много дел и пугалу…
Да разве огород
Такое уж сокровище?—
Пугался бы народ!

1907

Страницы