Известные стихи Маяковского

По городам Союза

Россия — всё:
      и коммуна,
           и волки,
и давка столиц,
      и пустырьная ширь,
стоводная удаль безудержной Волги,
обдорская темь
      и сиянье Кашир.
Лед за пристанью за ближней,
оковала Волга рот,
это красный,
     это Нижний,
это зимний Новгород.
По первой реке в российском сторечьи
скользим…
     цепенеем…
         зацапаны ветром…
А за волжским доисторичьем
кресты да тресты,
        да разные «центро».
Сумятица торга кипит и клокочет,

Корона и кепка

Царя вспоминаю —
         и меркнут слова.
Дух займет,
     и если просто «главный».
А царь —
     не просто
         всему глава,
а даже —
     двуглавный.
Он сидел
    в коронном ореоле,
царь людей и птиц…
         — вот это чин! —
и как полагается
        в орлиной роли,
клюв и коготь
      на живье точил.
Точит
   да косит глаза грозны́!
Повелитель
     жизни и казны.
И свистели
     в каждом
         онемевшем месте
плетищи

Лезьте в глаза, влетайте в уши слова вот этих лозунгов и частушек

Знай
  о счастии своем.
Не сиди, как лодырь.
Мчи
  купить себе
        заем
нынешнего года.
Пользу
   в нынешнем году
торопитесь взвесить.
Деньги
   вам
     процент дадут
ровно рубль
     на десять.
Зря копейку не пропей-ка.
—Что с ней делать?— спро́сите.
В облигации
     копейка
в непрерывном росте.
Про заем
    несется гул,
он-де
      к общей выгоде,
выиграв
    себе
      деньгу,
вы
 хозяйство двигаете.
Выше,

Лена

Встаньте, товарищи,
         прошу подняться.
От слез
    удержите глаза.
Сегодня
    память
         о павших
           пятнадцать
лет назад.
Хуже каторжных,
        бесправней пленных,
в морозе,
    зубастей волков
           и люте́й, —
жили
      у жил
     драгоценной Лены
тысячи
   рабочих людей.
Роя
  золото
     на пятерки и короны,
рабочий
   тощал
      голодухой и дырами.
А в Питере
     сидели бароны,
паи

Негритоска Петрова

У Петровой
     у Надежды
не имеется одежды.
Чтоб купить
     (пришли деньки!),
не имеется деньги́.
Ей
 в расцвете юных лет
растекаться в слезной слизи ли?
Не упадочница,
      нет!
Ждет,
      чтоб цены снизили.
Стонет
   улица
      от рева.
В восхищеньи хижины.
—Выходи скорей, Петрова, —
в лавке
   цены снижены.
Можешь
    в платьицах носиться
хошь с цветком,
      хошь с мушкою.
Снизили
    с аршина ситца
ровно

Голос Красной площади

В радио
    белой Европы
лезьте,
   топот и ропот:
это
  грозит Москва
мстить
   за товарища
           вам.
Слушайте
     голос Рыкова —
народ его голос выковал —
стомиллионный народ
вам
  «Берегись!»
      орет.
В уши
      наймита и барина
лезьте слова Бухарина.
Это
  мильон партийцев
слился,
   чтоб вам противиться.
Крой,
  чтоб корона гудела,
рабоче-крестьянская двойка.
Закончим,
     доделаем дело,
за которое —

Общее руководство для начинающих подхалим

В любом учреждении
         есть подхалим.
Живут подхалимы,
        и неплохо им.
Подчас молодежи,
        на них глядя,
хочется
   устроиться —
         как устроился дядя.
Но как
   в доверие к начальству влезть?
Ответственного
       не возьмешь на низкую лесть.
Например,
     распахивать перед начальством
                 двери —
не к чему.
    Начальство тебе не поверит,
не оценит
     энергии
        излишнюю трату —
подумает,
    что это

Крым

Хожу,
   гляжу в окно ли я —
цветы
   да небо синее,
то в нос тебе
     магнолия,
то в глаз тебе
      глициния.
На молоко
     сменил
        чаи́
в сияньи
    лунных чар.
И днем
   и ночью
       на Чаир
вода
  бежит, рыча.
Под страшной
      стражей
         волн-борцов
глубины вод гноят
повыброшенных
        из дворцов
тритонов и наяд.
А во дворцах
      другая жизнь:
насытясь
    водной блажью,
иди, рабочий,

«Комсомольская правда»

Комсомольцев —
        два миллиона.
              А тираж?
На сотне тысяч замерз
         и не множится.
Где же
   организация
           и размах наш?
Это ж
   получаются
        ножницы.
Что же
   остальные
        миллион девятьсот?
Читают,
   воздерживаясь от выписки?
Считают,
    упершись
        в небесный свод,
звезды?
   Или
     читают вывески?
Газета —
     это
      не чтенье от скуки;
газетой
   с республики

Письмо к любимой молчанова, брошенной им, как о том сообщается в №219 «Комсомольской Правды» в стихе по имени «Свидание»

Слышал —
     вас Молчанов бросил,
будто
      он
    предпринял это,
видя,
     что у вас
      под осень
нет
  «изячного» жакета.
На косынку
     цвета синьки
смотрит он
     и цедит еле:
—Что вы
     ходите в косынке?
да и…
   мордой постарели?
Мне
  пожалте
      грудь тугую.
Ну,
  а если
     нету этаких…
Мы найдем себе другую
в разызысканной жакетке. —
Припомадясь
      и прикрасясь,
эту
  гадость

Страницы