Стихи о городе

Нетрудно, ландышами дыша...

Нетрудно, ландышами дыша,
писать стихи на загородной дачке.
А мы не такие.
Мы вместо карандаша
взяли в руки
по новенькой тачке.
Господин министр,
прикажите подать!
Кадет, пожалте, садитесь, нате.
В очередь!
В очередь!
Не толпитесь, господа.
Всех прокатим.

Всем останется — и союзникам и врагам.
Сначала большие, потом мелкота.
Всех по России
сквозь смех и гам
будем катать.

Красное знамя

Красное знамя, весть о пролетариате,
Извиваясь кольцом,
Плещет в голубые провалы вероятия
Над Кремлевским дворцом;

И новые, новые, странные, дикие
Поют слова…
Древним ли призракам, Мойрам ли, Дике ли,
Покорилась Москва?

Знаю и не узнаю знакомого облика:
Все здесь иным.
Иль, как в сказке, мы все выше леса до облака
Вознесены?

Здравствуй же, племя, вскрывающее двери нам
В век впереди!
Не скоро твой строй тараном уверенным
Судьба разредит!

«Веселье Руси»

Кто твердит, что веселье России есть пити? Не лгите!
У истории нашей, у всей нашей жизни спроси,
Обращаюсь ко всем: укажите перстом, докажите,
Кто был счастлив от пьянства у нас на Великой Руси?!

Говорил стольный князь те слова или нет — неизвестно.
Если ж он даже где-то за бражным столом пошутил,
То не будем смешными, а скажем и гордо, и честно,
Что не глупым же хмелем он русские земли сплотил.

1990 г.

Месяц высокий над городом лег...

Месяц высокий над городом лег,
Грезили старые зданья…
Голос ваш был безучастно-далек:
—«Хочется спать. До свиданья».
Были друзья мы иль были враги?
Рук было кратко пожатье,
Сухо звучали по камню шаги
В шорохе длинного платья.
Что-то мелькнуло,— знакомая грусть,
—Старой тоски переливы…
Хочется спать Вам? И спите, и пусть
Сны Ваши будут красивы;
Пусть не мешает анализ больной
Вашей уютной дремоте.
Может быть в жизни Вы тоже покой
Муке пути предпочтете.
Может быть Вас не захватит волна,

Дождь в городе

Дождь окрасил цветом бурым
Камни старой мостовой.
Город хмур под небом хмурым,
Даль — за серой пеленой.

Как в стекле, в асфальте влажном
Стены, облака и я.
Чу! бежит, с журчаньем важным,
Пенно-желтая струя.

Глухо пусты тротуары,
Каждый дом и нем и глух…
Дождь над миром деет чары,
Дождь заклятья шепчет вслух.

Как черны верхи пролеток,
Лакированных дождем!
—Промелькнули двух кокоток
Шляпы под одним зонтом.

Два Берлина

Авто
   Курфюрстендам-ом катая,
удивляясь,
         раззеваю глаза —
Германия
        совсем не такая,
как была
      год назад.
На первый взгляд
общий вид:
в Германии не скулят.
Немец —
       сыт.
Раньше
   доллар —
         лучище яркий,
теперь
   «принимаем только марки».
По городу
        немец
         шествует гордо,
а раньше
      в испуге
         тек, как вода,
от этой самой
      от марки твердой
даже
   улыбка

Война объявлена

«Вечернюю! Вечернюю! Вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!»
И на площадь, мрачно очерченную чернью,
багровой крови пролила́сь струя!

Морду в кровь разбила кофейня,
зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры Рейна!
Грома́ми ядер на мрамор Рима!»

С неба, изодранного о штыков жала,
слёзы звезд просеивались, как мука́ в сите,
и подошвами сжатая жалость визжала:
«Ах, пустите, пустите, пустите!»

Огнепоклонник! Красная масть...

Огнепоклонник! Красная масть!
Завороженный и ворожащий!
Как годовалый — в красную пасть
Льва, в пурпуровую кипь, в чащу —

Око и бровь! Перст и ладонь!
В самый огонь, в самый огонь!

Огнепоклонник! Страшен твой Бог!
Пляшет твой Бог, насмерть ударив!
Думаешь — глаз? Красный всполох —
Око твое!— Перебег зарев…

А пока жив — прядай и сыпь
В самую кипь! В самую кипь!

Огнепоклонник! Не опалюсь!
По мановенью — горят, гаснут!
Огнепоклонник! Не поклонюсь!
В черных пустотах твоих красных

Рабочий, эй!

1.Раньше
купеческий сыночек
так прогуливал свободные ночи:
"Пей, Даша!
Пей, Паша!
Все равно
за все
заплатит папаша".

2.Папаша потрогает сынку бочок,
нарвет ушей с него целый пучок.
Да еще, чтоб не повторялся прогул,
вывернет кстати одну из скул.

3.А сам наутро,
     чтоб не разориться,
прогуленное
     с рабочих
          выжмет сторицей.

4.А теперь
в прогул
     прогуливает рабочий,
к сожалению,
       рабочие дни, а не ночи.

Страницы