Стихи о родине

Секрет (Опыт современной баллады)

1

В счастливой Москве, на Неглинной,
Со львами, с решеткой кругом,
Стоит одиноко старинный,
Гербами украшенный дом.

Он с роскошью барской построен,
Как будто векам напоказ;
А ныне в нем несколько боен
И с юфтью просторный лабаз.

Картофель да кочни капусты
Растут перед ним на грядах;
В нем лучшие комнаты пусты,
И мебель, и бронза — в чехлах.

Не ведает мудрый владелец
Тщеславья и роскоши нег;
Он в собственном доме пришелец
Занявший в конуре ночлег.

Близкой

1

В окнах месяц млечный.
Дышит тенями ниш.
Однообразно, извечно —
Шепчет
Темная
Тишь.

Зототая свеча дымится
В глухую мглу.
Королевне не спится:
—Королевна
Берет
Иглу.

Много в лесу далеком,
Много погибло душ!
Рыцарь,
Разбитый
Роком, —
Канул в лесную глушь…

Плачут в соснах совы
(Поняла роковую весть) —
Плачут
В соснах
Совы:
«Было, будет, есть!»

России

В стозарном зареве пожара,
Под ярый вопль вражды всемирной,
В дыму неукрощенных бурь, —
Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный
Превыше туч пронзил лазурь.

Россия! в злые дни Батыя,
Кто, кто монгольскому потопу
Возвел плотину, как не ты?
Чья, в напряженной воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу
От Чингис-хановой пяты?

Гном

1

Вихрь северный злился,
а гном запоздалый
в лесу приютился,
надвинув колпак ярко-алый.

Роптал он: «За что же,
убитый ненастьем,
о Боже,
умру — не помянут участьем!»

Чредою тягучей
года протекали.
Морщинились тучи.
И ливни хлестали.

Всё ждал, не повеет ли счастьем.
Склонился усталый.
Качался с участьем
колпак ярко-алый.

2

Не слышно зловещего грома.
Ненастье прошло — пролетело.
Лицо постаревшего гнома
в слезах заревых огневело.

Когда-то я была майором...

Когда-то я была майором,
Тому уж много, много лет —
И вы мне в будущем сулили
Блеск генеральских эполет —
—В каком теперь служу я чине,
Того не ведаю сама —
Но к вам прошусь я в ординарцы,
Фельдмаршал Русского Ума.

О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах

На съезде печати
у товарища Калинина
великолепнейшая мысль в речь вклинена:
«Газетчики,
думайте о форме!»
До сих пор мы
не подумали об усовершенствовании статейной формы.

Товарищи газетчики,
СССР оглазейте, —
как понимается описываемое в газете.

На помощь

Рабочий!
       Проснись,
         вставай
            и пройди
вверх
   и вниз по Цветному.
В тебе
   омерзенье
            и страх родит
этот
   немытый
      омут.
Смотри и слушай:
         прогнивший смех,
взгляд
   голодный и острый.
Идут,
   расфуфырясь
         в собачий мех,
жены, дочки
      и сестры.
Не за червонец даже,
         за грош
эта
      голодная масса
по подворотням
          на грязи рогож
распродает

Я действительности нашей не вижу...

Я действительности нашей не вижу,
Я не знаю нашего века,
Родину я ненавижу, —
Я люблю идеал человека.

И в пространстве звенящие строки
Уплывают в даль и к былому;
Эти строки от жизни далеки,
Этих грез не поверю другому.

Но, когда настанут мгновенья,
Придут существа иные.
И для них мои откровенья
Прозвучат как песни родные.

Два опиума

Вливали
      в Россию
       цари
             вино да молебны, —
чтоб
 вместо класса
       была
              дурацкая паства,
чтоб
 заливать борьбу
         красноголовым да хлебным,
чтоб
 заливать борьбу
         пожарной кишкой пьянства.
Искрестившийся народ
за бутылками
     орет.
В пляс —
    последняя копейка.
Пей-ка,
лей-ка
в глотку
водку.
Пей,
 пока
у кабака
ляжешь
   отдохнуть
       от драк,

Страницы