Василий Жуковский стихи

Речь в заседании «Арзамаса»

Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,
Верно, надеялись. Нет протокола! О чем протоколить?
Все позабыл я, что было в прошедшем у нас заседанье!
Все! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы взялися,
Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться —
Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
Даром что эта Беседа давно околела * — зараза
Все еще в книжках Беседы осталась — и нет карантинов!
Кто-нибудь, верно, из нас, не натершись «Опасным соседом» * ,
Голой рукой прикоснулся к «Чтенью» * в Беседе иль вытер,

Каплун и сокол

Приветы иногда злых умыслов прикраса.
      Один
    Московский гражданин,
    Пришлец из Арзамаса,
Матюшка-долгохвост, по промыслу каплун,
   На кухню должен был явиться
И там на очаге с кухмистером судиться.
Вся дворня взбегалась: цыпь! цыпь! цыпь! цыпь!— Шалун
      Проворно,
    Смекнувши, что беда,
   Давай бог ноги! «Господа,
     Слуга покорный!
По мне, хотя весь день извольте горло драть,
Меня вам не прельстить учтивыми словами!
  Теперь: цыпь! цыпь! а там меня щипать,

Плач Людмилы

Ангел был он красотою!
Маем кроткий взор блистал!
Все великою душою
Несравненный превышал!

Поцелуи — сладость рая,
Слитых пламеней струя,
Горних арф игра святая!
Небеса вкушала я!

Взором взор, душа душою
Распалялись — все цвело!
Мир сиял для нас весною,
Все нам радость в дар несло!

Непостижное слиянье
Восхищенья и тоски,
Нежных ласк очарованье,
Огнь сжимающей руки!

К Батюшкову

Сын неги и веселья,
По музе мне родной,
Приятность новоселья
Лечу вкусить с тобой;
Отдам поклон Пенату,
А милому собрату
В подарок пук стихов.
Увей же скромну хату
Венками из цветов;
Узорным покрывалом
Свой шаткий стол одень,
Вооружись фиалом,
Шампанского напень,
И стукнем в чашу чашей
И выпьем все до дна:
Будь верной Музе нашей
Дань первого вина.
Вхожу в твою обитель:
Здесь весел ты с собой,
И, лени друг, покой
Дверей твоих хранитель.
Все ясно вкруг меня;

Вспомни, вспомни, друг мой милый...

Вспомни, вспомни, друг мой милый,
  Как сей день приятен был!
Небо радостно светило!
  Мнилось, целый мир делил
Наслаждение со мною!
  Год минувший — тяжкий сон!
Смутной, горестной мечтою
  Без возврата скрылся он.

Снова день сей возвратился,
  Снова в сердце тишина!
Вид природы обновился —
  И душа обновлена!
Что прошло — тому забвенье!
  Верный друг души моей,
Нас хранило Провиденье!
  Тот же с нами круг друзей!

Бесподобная записка в трем сестрицам в Москву

Скажите, милые сестрицы,
Доехали ль, здоровы ль вы?
И обгорелыя столицы
Сочли ли дымные главы?
По Туле много ли гуляли?
Все те же ль там — завод, ряды,
И все ли там пересчитали
Вы наших прежних лет следы?
Покрытая пожарным прахом,
Москва, разбросанный скелет,
Вам душу охладила ль страхом?
А в Туле прах минувших лет
Не возвратил ли вспоминанья
О том, что было в оны дни,
Когда нам юность лишь одни
Пленительные обещанья
Давала на далекий путь,
Призвав неопытность в поруку?..

К Воейкову («О Воейков! Видно, нам...»)

О Воейков! Видно, нам
  Помышлять об исправленье!
Если должно верить снам,
  Скоро Пиндо-преставленье,
Скоро должно наступить!
  Скоро, предлетящим громом,
Аполлон придет судить
  По стихам, а не по томам!

Нам известно с древних лет,
  Сны, чудовищей явленья
Грозно-пламенных комет
  Предвещали измененья
В муравейнике земном!
  И всегда бывали правы
Сны в пророчестве своем.
  В мире Феба те ж уставы!

Страницы