Короткие, небольшие стихи советского поэта Вадима Шефнера для школьников.
Весеннюю выстукивают землю,
Как миллион веселых докторов.
И мир им отвечают: "Я здоров!"
Друг забывчивый мой.
Из седой бесконечности
Просигналь по прямой, -
Не пора ль мне готовиться
В край, где встретимся мы,
Где ни сна, ни бессонницы,
Где ни света, ни тьмы?
И, пробуждаясь, наяву
Глаза в глаза я взор твой встретил -
Чуть дымчатую синеву.
В окно глядел рассвет весенний,
Капель стучала в тишине, -
И самых светлых сновиедний
Светлей ты показалась мне.
Эти выдумки не для нас, -
Ты возникнешь из памяти, как цветок,
Пробивающий снежный наст.
Опустив ресницы, ты скажешь мне:
"Позади пути, города.
Я всю жизнь с тобою рядышком шла,
Только ты был слеп иногда.
Я такая, какою была всегда,
Но такой я не буду впредь, -
Я сияю, как падающая звезда
Перед тем, как совсем сгореть".
Не вечер, не ночь, не день и не утро.
Придешь ты - и солнце сияет в полночь,
Уйдешь ты - и утро темнее ночи.
Любовь - это пятое время года,-
Не осень она, не весна, не лето,
Она не зима, а то, что ты хочешь,
И все от тебя одной зависит.
Любовь ни с чем на свете не схожа:
Не детство, не старость, не юность, не зрелость;
Любовь - это пятое время жизни.
Будто мамонты, чуя свое вымиранье,—
И ложится на шпалы, сгущается в слезы
Их прерывистое паровое дыханье.
А по насыпи дальней неутомимо,
Будто сами собой, будто с горки незримой,
Так легко электрички проносятся мимо —
Заводные игрушки без пара и дыма.
И из тучи, над аэродромом нависшей,
Устремляются в ночь стреловидные крылья,
Приближая движенье к поэзии высшей,
Где видна только сила, но скрыты усилья.
Ни в чём не вижу чьей-нибудь вины.
Коротенькими радостями детства
Невзгоды в темноту оттеснены.
Забыты огорченья и леченья,
Не помню ни врагов, ни синяков,
А помню я подарки и печенье,
И праздники белее облаков,
И мирный скрип шершавого паркета,
И самовар, журчащий, как ручей,
И ёлку, где дрожат комочки света
На пальцах стеариновых свечей.
Не надо сердиться, ей-ей,
На сверстников и домочадцев,
На старых неверных друзей.
Давай лучше жизни дивиться
И в добрые верить дела,
Глядеться в знакомые лица,
Как в праздничные зеркала.
Обиды все - мелочь такая,
Обиды ничтожны стократ
Пред вечными теми веками,
Что всех навсегда разлучат.
Минувшее не вычерпав до дна,
О том на полках старого архива,
Помалкивая помнят письмена.
Бумажная безжалостная память,
Не ведая ни страха, ни стыда,
Немало тайн сумела заарканить
В недавние и давние года.
Пером запечатлённые навеки,
Здесь тысячи событий и имён
Как бы в непотопляемом ковчеге
Плывут по миру бурному времён.
И отметая все хитросплетенья,
История - бессмертная карга -
Здесь словно Ева в час грехопаденья,
Бесхитростно бесстыдна и нага.
Он в сизой дымке весь.
Там листья жгут и счастья ждут,
Как будто счастье есть.
Но счастье выпито до дна
И сожжено дотла,-
А ты, как ночь, была темна,
Как зарево - светла.
Я все дороги обойду,
Где не видать ни зги,
Я буду звать тебя в бреду:
"Вернись - и снова лги.
Вернись, вернись туда, где ждут,
Скажи, что счастье - есть".
А в старом парке листья жгут,
Он в сизой дымке весь...
В среднеазиатском городке
Я тебя припомнил удивленно
Замер с папиросою в руке.
Ты мне неожиданно предстала
В памяти, в осенней тишине,
Той, какой ты быть не перестала,
Той, какой ты всех дороже мне.
Так я долго жил с тобою рядом
Что едва тебя не позабыл.
Иногда расстаться людям надо,
Чтобы им простор глаза открыл.
Пусть по справедливости воспеты
Грусть разлук, печаль их и тоска, --
Но любви счастливые приметы
Иногда видней издалеко.
И, заключенный в правильный квадрат,
То мечется и рвется за ограду,
То молчаливо облетает сад.
Среди высоких городских строений,
Над ворохами жухлого листа,
Все целомудренней и откровенней
Деревьев проступает нагота.
Как молода осенняя природа!
Средь мокрых тротуаров и камней
Какая непритворная свобода,
Какая грусть, какая щедрость в ней!
Ей всё впервой, всё у нее - вначале,
Она не вспомнит про ушедший час,-
И счастлива она в своей печали,
Н ничего не надо ей от нас.
В одной квартире старой
Висит гитара давних лет,
Умолкшая гитара.
Её владельца ожидать
Нелепо, бесполезно, -
Унесена его кровать
К соседям безвозмездно.
Но кто-то всё не верит в быль,
Что нет его навеки,
Но кто-то отирает пыль
С потрескавшейся деки.
И, слушая, как вечерком,
Не помня песен старых,
Бренчат ребята за окном
На новеньких гитарах,
Всё смотрит вдаль из-под руки -
Во мрак, в иные зори -
И ждёт, что прозвучат шаги
В пустынном коридоре.
Не надолго венчают на царство,-
От глотка молока до глотка
Подносимого с плачем лекарства.
Но меж теми глотками - заметь!-
Нам немало на выбор дается:
Можно дома за чаем сидеть,
Можно пить из далеких колодцев.
Если жизнь не легка, не гладка,
Если в жизни шагаешь далеко,
То не так уж она коротка,
И бранить ее было б жестоко.
Через горы, чащобы, пески,
Не боясь ни тумана, ни ветра,
Ты пошел от истоков реки -
И до устья дошел незаметно.
Вот и кончен далекий поход,-
Не лекарство ты пьешь из стакана:
Это губы твои обдает
Горьковатая зыбь Океана.
И не учебное пособие;
Они не сеют и не жнут -
У них задание особое.
Они от нас не ждут даров,
Открещиваются заранее
От шумных торжищ и пиров,
От хитрого преуспевания.
Милее им в простом быту,
Почти неслышно и невидимо,
Жить, подтверждая красоту
Всего, что вроде бы обыденно.
Но в громовые времена,
Где каждый миг остёр, как лезвие,
На помощь нам идёт она -
Великодушная поэзия.
Где пули свищут у виска,
Где стены и надежды рушатся,
Припомнившаяся строка
В усталых пробуждает мужество.
...Тоска, разлука ли, болезнь -
Что ни творится, что ни деется, -
Пока стихи на свете есть,
Нам есть ещё на что надеяться.
Нас баюкала тишина,
Мы цветы полевые рвали
И давали им имена.
А когда мы ложились поздно,
Нам казалось, что лишь для нас
Загорались на небе звезды
В первый раз и в последний раз.
...Пусть не все нам сразу дается,
Пусть дорога жизни крута,
В нас до старости остается
Первозданная простота.
Ни во чьей (и не в нашей) власти
Ощутить порою ее,
Но в минуты большого счастья
Обновляется бытие,
И мы вглядываемся в звезды,
Точно видим их в первый раз,
Точно мир лишь сегодня создан
И никем не открыт до нас.
И таким он кажется новым
И прекрасным не по летам,
Что опять, как в детстве, готовы
Мы дарить имена цветам.