Даешь мотор!

Тяп да ляп —
      не выйдет корабль,
а воздушный —
         и тому подавно.
Надо,
   чтоб винт
      да чтоб два крыла б,
чтоб плыл,
          чтоб снижался плавно.
А главное —
      сердце.
         Сердце — мотор.
Чтоб гнал
        ураганней ветра.
Чтоб
   без перебоев гудел,
            а то —
пешком
   с трех тысяч
         метров.
Воробьи,
      и то
      на моторах скользят.
Надо,
   сердце чтоб
         в ребра охало.
А замолк
      мотор —
         и лететь нельзя.
И на землю
      падает
         дохлый.
Если
   нужен
      мотор
         и для воробья,
без него
   обойдутся
         люди как?
Воробей
   четверку весит,
             а я —
вешу
   пять с половиной
         пудиков.
Это мало еще —
          человечий вес.
А машина?
      Сколько возьмет-то?!
Да еще
   и без бомб
         на войну
            не лезь,
и без мины,
      и без пулемета.
Чтоб небо
        летчик
          исколесил,
оставляя
      и ласточку сзади, —
за границей
      моторы
         в тысячи сил
строят
   тыщами
      изо дня на̀ день.
Вот
      и станут
      наши
         лететь в хвосте
на своих
      ходынских
         гробах они.
Тот же
   мчит
      во весь
         тыщесильный темп —
только
   в морду
      ядром бабахнет.
И гудят
   во французском небе
            «Рено»,
а в английском
      «Рольс-Ройсы».
Не догонишь
      их,
         оседлав бревно.
Пролетарий,
      моторами стройся!
Если
   враз
      не сберешь —
         не сдавайся, брат,
потрудись
         не неделю одну ты.
Ведь на первом
         моторе
            и братья Райт
пролетали
        не больше минуты.
А теперь —
      скользнут.
         Лети, догоняй!
Только
   тучи
      кидает от ветра.
Шпарят,
   даже
      не сев
         в течение дня,
по четыреста
      — в час! —
            километров.
Что̀ мотор —
      изобрел
         буржуйский ум?
Сами
   сделали
      и полетали?
Нет,
       и это чудо
      ему
по заводам
          растил
         пролетарий.
Эй,
      рабочий русский,
         в чем затор?
Власть
      в своих руках
         держа, вы —
втрое лучший
      должны
         создать мотор
для защиты
      рабочей державы.
Вот
      уже
   наступает пора та —
над полями,
      винтом тараторя,
оплываем
        Рязань
          да Саратов
на своем,
       на советском
            моторе.
Русский
   часто
      любит
         «жить на авось» —
дескать,
   вывезет кривая.
Ты
     в моторном деле
         «авоськи» брось,
заграницы
         трудом
            покрывая.
По-иному
        поставь
         работу.
Сам
       к станку
      приставься ра̀ненько.
Каждый час
      проверь
            по НОТу.
Взрасти
   слесарей
          и механиков…
Чтоб скорее
      в счастье
         настали века,
коммунисты
      идут к которым,
ежедневно
         потей
          и корпи, «Икар»,
над родным
      советским
         мотором.
Пролетарии,
      помните
         это лишь вы:
землю
   взмыли,
      чтоб с птицей сравняться ей.
Так дружней
      за мотор
         возьмись, «Большевик», —
это
     сердце
        всей авиации.
Надо —
   сердце.
      Сердце — мотор,
чтоб гнал
        ураганней ветра,
чтоб
   без перебоев гудел,
         а то —
пешком
   с трех тысяч
         метров.
Надо,
   чтоб винт
         да чтоб два крыла б,
чтоб плыл,
      чтоб снижался плавно.
Тяп да ляп —
      не выйдет корабль,
а воздушный —
          и тому подавно.