Киев

Лапы елок,
          лапки,
            лапушки…
Все в снегу,
      а теплые какие!
Будто в гости
      к старой,
            старой бабушке
я
вчера
   приехал в Киев.
Вот стою
       на горке
         на Владимирской.
Ширь во-всю —
          не вымчать и перу!
Так
       когда-то,
      рассиявшись в выморозки,
Киевскую
      Русь
         оглядывал Перун.
А потом —
      когда
         и кто,
            не помню толком,
только знаю,
      что сюда вот
            по́ льду,
да и по воде,
      в порогах,
            волоком —
шли
        с дарами
      к Диру и Аскольду.
Дальше
   било солнце
         куполам в литавры.
—На колени, Русь!
         Согнись и стой. —
До сегодня
           нас
         Владимир гонит в лавры.
Плеть креста
      сжимает
         каменный святой.
Шли
        из мест
      таких,
         которых нету глуше, —
прадеды,
       прапрадеды
         и пра пра пра!..
Много
   всяческих
         кровавых безделушек
здесь у бабушки
         моей
         по берегам Днепра.
Был убит
      и снова встал Столыпин,
памятником встал,
         вложивши пальцы в китель.
Снова был убит,
          и вновь
            дрожали липы
от пальбы
         двенадцати правительств.
А теперь
      встают
         с Подола
            дымы,
киевская грудь
      гудит,
         котлами грета.
Не святой уже —
            другой,
            земной Владимир
крестит нас
      железом и огнем декретов.
Даже чуть
        зарусофильствовал
            от этой шири!
Русофильство,
      да другого сорта.
Вот
      моя
   рабочая страна,
             одна
            в огромном мире.
—Эй!
   Пуанкаре!
           возьми нас?..
               Черта!
Пусть еще
        последний,
         старый батька
содрогает
        плачем
         лавры звонницы.
Пусть
   еще
          врезается с Крещатика
волчий вой:
      «Даю-беру червонцы!»
Наша сила —
      правда,
         ваша —
            лаврьи звоны.
Ваша —
   дым кадильный,
               наша —
               фабрик дым.
Ваша мощь —
      червонец,
            наша —
               стяг червонный.
—Мы возьмем,
          займем
              и победим.
Здравствуй
      и прощай, седая бабушка!
Уходи с пути!
      скорее!
         ну-ка!
Умирай, старуха,
           спекулянтка,
               на́божка.
Мы идем —
      ватага юных внуков!