Известные стихи советского поэта Михаила Герасимова в школу.
Всхлипывают и рыдают,
А ветер, обнаженье кончив,
Лохмотья мне в лицо кидает.
Качаясь, плачут горькой песней,
Но просеки меж них чисты,
И все нежней и бестелесней
Рой отлетающей листвы.
На умирающих березах
Как остро зеленеет мох.
Как допевают птицы в лозах,—
От них бы отлететь не мог.
Моя душа подбитой птицей
На пиках вздыбленных ветвей
В осенний перелет стремится
Под тихий посвист журавлей.
В нем небо звездное ясней,
Люблю куски стальных болванок,
Меж вальцев превращенных в змей.
Люблю, когда под паром молот
Сжимает сталь в снопах лучей,
Люблю ковать, силен и молод,
У пасти огненной печей.
Люблю парить в полете смелом -
Ведь я волен, ведь я ничей,-
Железным извиваться телом,
Как домны золотой ручей.
Люблю я труб заводских струны,
Гудок, будивший паром медь.
Я знаю - красный флаг коммуны
Над миром будет пламенеть.
Мерцает золотой маяк,
Над океаном зыбкий мрак
Он косит огненной косою.
Сверкнув над синей бездной, тает
Барашков пенная кудель,
Упала в мокрую постель
Полудремотных чаек стая.
Мелькают светлые страницы
Осеребренных парусов.
Под лепет водных голосов
Уснули корабли, как птицы.
Люблю во тьме ловить мерцанье -
Лик осиянный маяка.
Люблю, когда его рука
Пронзает волны, город, зданья.
В аллеи каменных домов
Пришел я, веснами обвитый,
На зов торжественных гудков.
Я раздружился с ветром воли,
Забыл безудержный размах,
И ширину родных раздолий,
И землю мягкую в цветах.
Я променял на камень жесткий
Шелка баюкающих трав,
Я полюбил цветные блестки
И шумы уличных забав.
Захвачен в быстрые потоки,
Я стал душе своей чужей,
И стали мне как сон далекий
Былые дни среди полей.
И все живительней огонь.
Как гладит лед на талой крыше
Его горячая ладонь!
Снежок в слезах лучист и ясен,
Весь мир улыбкой удивлен.
Я — зачарованный, как ясень,
Я — соком жизни напоен.
Как ярко даже в мутной луже
Веселые цветут лучи!
В душе, разбуженной от стужи,
Лучистый день крылом стучит.
Любовь струится страстным током
В крови и молодой коре,
В полете лебедей высоком
На расцветающей заре.
В душе безгневно горечь тает,
Зимы расторгнув синий лед,
Она, как ласточка, взлетает
В иной восторженный полет.
Их золото я полюбил...
По раскаленной глыбе стали
Ритмично молот бил и бил.
Меня волнует вздох металла,
И крики искр — весна, весна
Пусть просочится зорькой алой
Сквозь дымный переплет окна!
Весна, какие голубые
Пространства, поле и река!
Стреляли искры золотые
Из-под стального кулака.
Какими светлыми глазами
Глядят завода корпуса!
В машинах, рычагах над нами
Не вой, а — птичьи голоса.
Прозрачно-хрупки зори стали
В сияньи золотистых крыл...
По раскаленной глыбе стали
Ритмично молот бил и бил.
Леса — червонные дворцы,
Над ними переливной тучей
Повисли пьяные скворцы.
Вот сели у столба на струны,
Зовут под солнце южных мест.
На жнивий золотые дюны
Столб бросил потемневший крест.
Вот с проводов упали четки
И снова тают в синеве,
Лишь тень таинственно и четко
Ползет по высохшей траве.
Звените вольными крылами!
Сквозь слезы я смотрю в лазурь,
И хочется, взмахнув за вами,
Умчаться от осенних бурь.
Упорно рвусь в простор нездешний;
Где тает зной, цветет трава.
А здесь качается скворешня —
На пике будто голова.
Вдали от улиц и людей
Кидать пригоршни желудей
В платок тумана голубого.
Они — как золотые пули,
Что прожужжали и уснули.
Какая тишь, какой покой,
Какую вижу даль со взгорья!
А лес — что огневое взморье —
Чуть плещет пламенной листвой.
Сочатся дубом и рябиной
Опушек рыжие обрывы,
Блестят под паутиной нивы.
А в небе пояс журавлиный
Протянут млечною струей
Над присмиревшею землей.
Дымят горбатые поля,
И жирно смазала онучи
Как деготь черная земля.
Кричу худой, уставшей кляче,—
Уперлась в грязь, хоть не кричи.
В овражках снег последний плачет,
И бродят черные грачи.
Грачи по снегу, что монахи,
Гуляют чинно и галдят.
Парнишка в продранной рубахе
Гоняет по холмам телят.
Свистит на кочке рыжий суслик,
За ним упала узко тень.
Ручьи — серебряные гусли
Звенят немолчно ночь и день.
И светлыми весна глазами
Глядит на пашни, на село,
И над горбатыми полями
Опять сиянье расцвело.
Вишеньем с полей,
На вечерней крыше —
Митинг голубей.
Воркотня и крики
У трибуны труб.
Свежей земляникой
Веет старый дуб.
С музыкой и песней,
Сбросив снежный сон,
Льет река чудесней
Ледоходный звон.
Лес, зарей одетый,
Машет и зовет.
Свеял свитки света
Пламенный завод.
Вдохновенны ржанья
Зубчатых колес.
Вешние желанья
Ветер нам принес.
Синеблузой птицей
Каждый рвется в даль.
Как сияют лица,
Как сверкает сталь!
Месяц в синем своде
Пригвожден звездой,
Ночь зарю уводит
Звездною уздой.
Пронижем глубину до дна.
Как золотым цветущим маем
Душа весенняя пьяна!
Нет меры гордому дерзанью:
Мы — Вагнер, Винчи, Тициан.
Мы новому музею — зданью
Воздвигнем купол, как Монблан.
В кристаллах мрамора Анжело,
И все, чем дивен был Парнас,
Не то ли творческое пело,
Что током пробегает в нас?
Воспитывали орхидеи,
Качали колыбели роз,—
Не мы ли были в Иудее,
Когда любви учил Христос?
Мы клали камни Парфенона
И исполинских пирамид,
Всех сфинксов, храмов, пантеонов
Звенящий высекли гранит.
Не нам ли на горе Синая,
В неопалимой купине,
Как солнце, красный стяг, сияя,
Явился в буре и огне?
Мы все возьмем, мы все познаем,
Пронижем неба бирюзу.
Как сладко пить цветущим маем
Животворящую грозу!
Где жизнь смирением горда,
На грозный зов сиренных пений
Пришли в стальные города.
Был каждый в пламя горна брошен,
Кипящей сталью опален,
Кандальным звоном обострожен,
Железным пеплом опылен,
Обвенчан факелом завода,
Его зарницей озарен,
Обласкан музыкой приводов,
Орлиной дробью шестерен,
Обрызган искрами металла,
Крещен в купели чугуна,—
И вот осталенною стала
Златосоломная струна.
Как сон, смиренная забыта
Преклонновыйная межа,
Душа горящая облита
Звенящим валом мятежа.
Завод — как водопад жестокий,
Струятся медь, чугун, руда,
Электропламенные токи
В стальные мускулы труда.
Стал каждый пламенным баяном
Кующих звонов, красных струн,
Грозово-вскрыленным титаном,
Зари Грядущего — трибун.
Ясней,
Счастливей.
Пшеницы золотой налив.
Прибоем бьется
Море жнивий,
Разливы огненные нив.
Усталою
Плывут походкой
В поклонах поясных жнецы,
Качаются на утлых лодках,
Как одинокие пловцы.
Пылает небо голубое,
Расплавленное
В васильках,
Захлебываются от прибоя
Серпы в иззубренных руках.
А рядом
Блеск необычайный,
Машинным плеском
День облит,
На нивах плавают комбайны,
Как бы морские корабли.
Из гавани совхоза
Дружно
Эскадрой боевой идут,
И кланяется ветер южный
Друзьям,
Помощникам труду.
Гудят веселые артели
И тракторные плясуны.
Вон
К небу знойному взлетели
Шлифованные скакуны.
Нагруженные снопами
Машины гордые летят.
А там,
На пытке,
Под цепами
Колосьев косточки хрустят.
Мне больно
Слышать стон пшеницы,
Старинную молотьбу,
И видеть:
Пот течет по лицам,
И жилы синие на лбу.
Когда же звезд
Зардеют лозы,
Свисая в предосенний мрак,
Мигают нам огни совхоза,
Как электрический маяк.
Летят на юг грачи.
Топор — упорный дятел —
И день и ночь стучит.
Туман густой и синий
Прильнул к моим плечам,
Захрусталился иней
По влажным кирпичам.
Застеклянились лужи,
И кружит ветер сор.
Колючий север стужей
Засеребрил забор.
Печальным угасаньем
Хрустальный день звенит,
Холодное касанье
Мне пальцы леденит.
Я новый и не прежний,
В моей крови пожар...
— Живей строгай, прилежней,
Эй, плотник и столяр!
Чтоб сквозь буран услышал
Про наш порыв весь мир,
Ты, кровельщик, по крыше
Смелее бей, греми.
Пусть сыплют снежным пухом
Пустые небеса,
Взнесем единым духом
Мы в высоту леса.
Чтобы закончить зданье,
Пурги не слышать стон,
Могу согреть дыханьем
Я стынущий бетон.
Чтоб кирпичи не зябли,
Не лопалось стекло,
Могу отдать по каплям
Телесное тепло.
Постройка вся огнями,
Сиянием зари,
Предзимними ночами
Созвездием горит.
Кандальные звоны
И плач гильотинных ножей,
Шрапнельные пули
Жужжаньем плеснули
На гранях земных рубежей.
В железе есть зовы
Звеняще-грозовы,
Движенье чугунное масс:
Под звоны металла
Взбурлило, восстало,
Заискрилось в омутах глаз.
В железе есть чистость,
Призывность, лучистость
Мимозово-нежных ресниц;
Есть флейтовы трели,-
Зажглись и сгорели
В улыбках восторженных лиц.
В железе есть нежность,
Игривая снежность,
В шлифованном - светит любовь.
Закатная алость,
Порыв и усталость,
В изломе заржавленном - кровь.
В железе есть осень,
Холодная просинь
В заржавленных ветках сосны;
Есть знойное лето,
Миражем одето,
Горячим цветеньем весны.
В железе есть жгучесть,
Мятежность, певучесть
У скал раздробленной волны,
Напевность сирены
В кипучести пены,
Где тела извивы вольны.
В железе есть ковкость,
Проворность и ловкость
Есть в танцах мозолистых рук,
Есть ток в наших жилах,
В звенящих зубилах,
Вагранками спаянный круг.
В железе есть сила -
Гигантов взрастила
Заржавленным соком руда.
Железной ратью
Вперед, мои братья,
Под огненным стягом труда!
Белизна морозная
Былинок обжигает тело,
И тихо бродит
Осень слезная
В полях пустых,
Осиротелых.
Река застыла
Словно олово,
В кустах туманные медузы,
И — как отрубленные головы —
В бахчах
Последние арбузы.
Истерзанные тучи в панике
За перелесок убегают.
Подсолнухи,
Слепые странники,
Лохмотья к небу простирают.
А ветер
Сукровицу черную
Листвы опавшей
Жадно лижет,
И солнце голову покорную
Склоняет к горизонту ниже.
А там,
На кургане,
В закатной дали
Стропила в тумане —
Взнеслись корабли.
Там радугой
Бойко
Сквозь мачты-леса
Взлетела постройка,
Пронзив небеса.
Рубах разноцветных
Дрожат вымпела,
От криков приветных
Вся даль зацвела.
Застывшим фонтаном —
Бетон и кирпич.
И режет туманы
Воинственный клич:
— Покамест постройка
Не вскинута ввысь,
Ты, солнце,
Постой-ка,
В снега не садись!
Осенние слезы,
Не стыньте в грязи,
И звонким морозом,
Зима, не грози!