Николай Алексеевич Некрасов

Суров ты был, ты в молодые годы
Умел рассудку страсти подчинять.
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.

Сознательно мирские наслажденья
Ты отвергал, ты чистоту хранил,
Ты жажде сердца не дал утоленья;
Как женщину, ты родину любил,
Свои труды, надежды, помышленья

Ты отдал ей; ты честные сердца
Ей покорял. Взывая к жизни новой,
И светлый рай, и перлы для венца
Готовил ты любовнице суровой,

Не рылся я в земле в надежде вырыть злато,
Приюта мертвецов в ночи не разгребал;
Но, каюсь,— из руки усопшего собрата
Нехитрый черенок я сделал на кинжал.

Она от гибели меня спасла когда-то:
Мне посланный удар ту руку оторвал
От тела храбреца — полмертвым он упал;
Воздать я не успел ему достойной платой,

Не мог его спасти.— Нахлынули враги,
Молящим голосом он вскрикнул мне: «Беги!»,
Минуты не было последнему объятью,

Администрация — берет
И очень скупо выпускает,
Плутосократия дерет
И ничего не возвращает,
По приглашению властей
Дворяне ловят демагогов;
Крестьяне от земли, кормилицы своей,
Бегут, под бременем налогов,
И пропиваются вконец по кабакам,
И пьяным по колено море…
Да будет стыдно нам! да будет стыдно нам
За их невежество и горе!..

Кто духом слаб и немощен душою,
Ударов жребия могучею рукою
Бесстрашно отразить в чьем сердце силы нет,
Кто у него пощады вымоляет,
Кто перед ним колена преклоняет,
Тот не поэт!

Кто юных дней губительные страсти
Не подчинил рассудка твердой власти,
Но, волю дав и чувствам и страстям,
Пошел как раб вослед за ними сам,
Кто слезы лил в годину испытанья
И трепетал под игом тяжких бед,
И не сносил безропотно страданья,
Тот не поэт!