Скатившись с горной высоты, Лежал на прахе дуб, перунами разбитый; А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый… О Дружба, это ты!
Ах, улыбнись, ах, улыбнись вослед, взмахни рукой, недалеко, за цинковой рекой. Ах, улыбнись в оставленных домах, я различу на улицах твой взмах.
Дни настают борьбы и торжества, Достигнет Русь завещанных границ, И будет старая Москва Новейшею из трех ее столиц.
Все, что сберечь мне удалось, Надежды, веры и любви, В одну молитву все слилось: Переживи — переживи!
Опускаясь на поленьи длинный вечер коротая говорила в отдоленьи: умер дядя. Я стродаю.
Делись со мною тем, что знаешь, И благодарен буду я. Но ты мне душу предлагаешь: На кой мне чорт душа твоя!..
Не странен ли судеб устав! Певцы Петра — несчастья жертвы: Наш Пиндар кончил жизнь, поэмы не скончав, Другие живы все, но их поэмы мертвы!
Здесь Буквин-грамотей. Но что ж об нем сказать? Был сердцем добр; имел смиренные желанья И чести правила старался наблюдать, Как правила правописанья!
В женщине качеств — полным-полно: Хитрость, любовь, красота, веселье. Женщина в сущности — то же вино: Пить хорошо. Тяжело похмелье.
Всем хоть раз, да изменяли жены. А ему — ни разу. В чем секрет? А секрета никакого нет: Он был холост. Вот и все резоны…
