какого-нибудь сладкого вина, смотри в окно и думай понемногу: во всем твоя одна, твоя вина, и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Ты сердишься за то, приятель мой Гарпас, Что сын твой по ночам сундук твой посещает! И философия издревле учит нас, Что скупость воровство рождает.
Зазевайся, впрочем, шляпу Сдернуть — царь-отец Отошлет и по этапу— Чур: в один конец!
Мирон схватил перо, надулся, пишет, пишет И под собой земли не слышит! «Пожарский! Филарет! отечества отец!» Поставил точку — и конец!
Красноречивую, живую Мою я отповедь читала, Я все прекрасно так сказала — Вполне довольна — апробу́ю.
Напрасно я, друг милый, говорил, Что супостат * , как вешний лед, растает!.. Увы! грядущего никто, никто не знает! Ведь не растаял он — застыл!
На свет и на стихи Он злобой адской дышит; Но в свете копит он грехи И вечно рифмы пишет…
Будь добрым, не злись, обладай терпеньем. Запомни: от светлых улыбок твоих Зависит не только твоё настроенье, Но тысячу раз настроенье других.
Да охранюся я от мушек, От дев, не знающих любви, От дружбы слишком нежной и — От романтических старушек.
На гробовой его покров Мы, вместо всех венков, кладем слова простые: Не много было б у него врагов, Когда бы не твои, Россия.
