Игорь Северянин

Зачем ты говорила: «никогда»,
Когда тебя молил я быть моею.
  И, чувство обмануть в себе сумея,
Зачем ты говорила: «никогда»?
  Теперь ты говоришь: «твоя всегда»,
  И до сих пор понять я не умею:
Зачем ты говорила: «никогда»,
Когда тебя молил я быть моею?

Тридцать весен встречала она,
Отдавалась бесстыдно не раз,
Но была ли хоть раз влюблена,
Влюблена от души, без прикрас?

Отчего так ее я хотел?
Я ведь в ней не нашел ничего,
Кроме жажды познания тел.
Но ее я хотел… Отчего?

Эти шелесты, краски, духи
Опьяняли меня, как толпа,
Распевала Баркова стихи
И была невозможно глупа.

А в дурманной ее красоте,
В дерзких ласках ее и словах
Мой рассудок терялся в правах,
И… сияла она в высоте…

Милый мой, иди на ловлю
Стерлядей, оставь соху…
Как наловишь, приготовлю
Переливную уху.

Утомился ты на пашне,—
Чай, и сам развлечься рад.
День сегодня — как вчерашний,
Новый день — как день назад.

Захвати с собою лесы,
Червяков и поплавки
И ступай за мыс на плесы
Замечтавшейся реки.

Разведи костер у борозд,
Где ковровые поля;
Пусть потрескивает хворост,
Согревается земля…

А наловишь стерлядей ты
И противно-узких щук,
Поцелуй головку флейты,—
И польется нежный звук.

И ты шел с женщиной — не отрекись. Я все заметила — не говори.
Блондинка. Хрупкая. Ее костюм был черный. Английский. На голове—
Сквозная фетэрка. В левкоях вся. И в померанцевых лучах зари.
Вы шли печальные. Как я. Как я! Журчали ландыши в сырой траве.

Не испугалась я,— я поняла: она мгновенье, а вечность — я.
И улыбнулась я под плач цветов, такая светлая. Избыток сил
В душе почувствовав, я скрылась вглубь. Весь вечер пела я. Была — дитя,
Да, ты шел с женщиной. И только ей ты неумышленно взор ослезил.