Грустные стихи

Современная ода

Украшают тебя добродетели,
До которых другим далеко,
И — беру небеса во свидетели —
Уважаю тебя глубоко…

Не обидишь ты даром и гадины,
Ты помочь и злодею готов,
И червонцы твои не украдены
У сирот беззащитных и вдов.

В дружбу к сильному влезть не желаешь ты,
Чтоб успеху делишек помочь,
И без умыслу с ним оставляешь ты
С глазу на глаз красавицу дочь.

Не гнушаешься темной породою:
«Братья нам по Христу мужички!»
И родню свою длиннобородую
Не гоняешь с порога в толчки.

Умру я скоро. Жалкое наследство...

Посвящается неизвестному другу, приславшему мне стихотворение «Не может быть»

Умру я скоро. Жалкое наследство,
О родина! оставлю я тебе.
Под гнетом роковым провел я детство
И молодость — в мучительной борьбе.
Недолгая нас буря укрепляет,
Хоть ею мы мгновенно смущены,
Но долгая — навеки поселяет
В душе привычки робкой тишины.
На мне года гнетущих впечатлений
Оставили неизгладимый след.
Как мало знал свободных вдохновений,
О родина! печальный твой поэт!
Каких преград не встретил мимоходом
С своей угрюмой музой на пути?..
За каплю крови, общую с народом,

Н.И. Гнедичу («По чести, мудрено в санях или верхом...»)

По чести, мудрено в санях или верхом,
 Когда кричат: «марш, марш, слушай!» кругом,
  Писать тебе, мой друг, посланья…
 Нет! Музы, убоясь со мной свиданья,
Честненько в Петербург иль бог знает куда
  Изволили сокрыться.
  А мне без них беда!
Кто волком быть привык, тому не разучиться
По-волчьи и ходить, и лаять завсегда.
 Частенько, погрузясь в священну думу,
  Не слыша барабанов шуму
И крику резкого осанистых стрелков,
Я крылья придаю моей ужасной кляче
 И прямо — на Парнас!— или иначе,

Пастух и соловей (басня)

Владиславу Александровичу Озерову

  Любимец строгой Мельпомены,
Прости усердный стих безвестному певцу!
  Не лавры к твоему венцу,
  Рукою дерзкою сплетенны,
Я в дар тебе принес. К чему мой фимиам
Творцу «Димитрия», кому бессмертны музы,
  Сложив признательности узы,
    Открыли славы храм?
А храм сей затворен для всех зоилов строгих,
Богатых завистью, талантами убогих.
Ах, если и теперь они своей рукой
Посмеют к твоему творенью прикасаться,
А ты, наш Эврипид, чтоб позабыть их рой,
  Захочешь с музами расстаться
    И боле не писать,

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной...

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать;
Дыша порывисто, один, никем не зримый,
Досады и стыда румянами палимый,
Искать хотя одной загадочной черты
В словах, которые произносила ты;
Шептать и поправлять былые выраженья
Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
И в опьянении, наперекор уму,
Заветным именем будить ночную мглу.

Зачем меня на части рвете...

Зачем меня на части рвете,
Клеймите именем раба?..
Я от костей твоих и плоти,
Остервенелая толпа!
Где логика? Отцы — злодеи,
Низкопоклонники, лакеи,
А в детях видя подлецов,
И негодуют и дивятся,
Как будто от таких отцов
Герои где-нибудь родятся?
Блажен, кто в юности слепой
Погорячится и с размаху
Положит голову на плаху…
Но кто, пощаженный судьбой,
Узнает жизнь, тому дороги
И к честной смерти не найти.
Стоять он будет на пути
В недоумении, в тревоге
И думать: глупо умирать,

Выздоровление

Как ландыш под серпом убийственным жнеца
  Склоняет голову и вянет,
Так я в болезни ждал безвременно конца
  И думал: парки час настанет.
Уж очи покрывал Эреба мрак густой,
  Уж сердце медленнее билось:
Я вянул, исчезал, и жизни молодой,
  Казалось, солнце закатилось.
Но ты приближилась, о жизнь души моей,
  И алых уст твоих дыханье,
И слезы пламенем сверкающих очей,
  И поцелуев сочетанье,
И вздохи страстные, и сила милых слов
  Меня из области печали —
От Орковых полей, от Леты берегов —

Когда я был ребенком,– лес ночной...

Когда я был ребенком,– лес ночной
Внушал мне страх; до боли я боялся
Ночных равнин, болот, одетых белой мглой,
Когда мой конь усталый спотыкался.

Теперь – прошло немного лет с тех пор,
И жизнь сломила дух; я пережил довольно;
Когда опять въезжаю в темный бор
Ночной порой,– мне радостно и больно.

18 июня 1899

Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам ...

Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам;
Не испытав его, нельзя понять и счастья:
Живой источник сладострастья
Дарован в нём его сынам.
Одни ли радости отрадны и прелестны?
Одно ль веселье веселит?
Бездейственность души счастливцев тяготит;
Им силы жизни неизвестны.
Не нам завидовать ленивым чувствам их:
Что в дружбе ветреной, в любви однообразной
И в ощущениях слепых
Души рассеянной и праздной?
Счастливцы мнимые, способны ль вы понять
Участья нежного сердечную услугу?

Страницы