Владимир Маяковский стихи

Постоял здесь, мотнулся туда — вот и вся производительность труда

1.Пришел Петров,
                осмотрел станок.
       С полчаса потоптался
                  на каждой из ног.

2.Час на это топтанье
             потерял
        и побежал
           получать материал.

3.В конторе тоже
        порядок простой:
        за ордером
           полчаса постой.

4.Получил ордер;
          теперь надо
        в очереди за материалом
                  постоять у склада.

Потом ...

Потом,
    извертясь вопросительным знаком,
хозяин полглаза просунул:
            — Однако!
Маяковский!
      Хорош медведь! —
Пошел хозяин любезностями медоветь:
—Пожалуйста!
         Прошу-с.
           Ничего —
               я боком.
Нечаянная радость-с, как сказано у Блока.
Жена — Фекла Двидна.
Дочка,
точь-в-точь
     в меня, видно —
семнадцать с половиной годочков.
А это…
    Вы, кажется, знакомы?! —
Со страха к мышам ушедшие в норы,

Ко всему

Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо —
я ходил,
я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!

Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.

Вознес над суетой столичной одури
строгое —
древних икон —
чело.
На теле твоем — как на смертном о́дре —
сердце
дни
кончило.

«Общее» и «мое»

Иван Иваныч —
          чуть не «вождь»,
дана
 в ладонь
         вожжа ему.
К нему
   идет
       бумажный дождь
с припиской —
          «уважаемый».
В делах умен,
      в работе —
          быстр.
Кичиться —
       нет привычек.
Он
 добросовестный службист —
не вор,
   не волокитчик.
Велик
      его
       партийный стаж,
взгляни в билет —
          и ахни!
Карманы в ручках,
       а уста ж
сахарного сахарней.
На зависть

Разговор на одесском рейде десантных судов: «Советский Дагестан» и «Красная Абхазия»

Перья-облака̀,
       закат расканарейте!
Опускайся,
     южной ночи гнет!
Пара
   пароходов
        говорит на рейде:
то один моргнет,
        а то
          другой моргнет.
Что сигналят?
       Напрягаю я
            морщины лба.
Красный раз…
       угаснет,
          и зеленый…
Может быть,
      любовная мольба.
Может быть,
      ревнует разозленный.
Может, просит:
        — «Красная Абхазия»!
Говорит
    «Советский Дагестан».
Я устал,

Про Тита и Ваньку

Жил Тит.
    Таких много!
Вся надежда у него
         на господа-бога.
Был Тит,
    как колода, глуп.
Пока не станет плечам горячо,
машет Тит
    со лба на пуп
да с правого
        на левое плечо.
Иной раз досадно даже.
Говоришь:
    «Чем тыкать фигой в пуп —
дрова коли!
       Наколол бы сажень,
а то
      и целый куб».
Но сколько на Тита ни ори,
Тит
    не слушает слов:
чешет Тит языком тропари
да «Часослов».
Раз
      у Тита

Особое мнение

Огромные вопросищи,
            огромней слоних,
страна
   решает
      миллионнолобая.
А сбоку
   ходят
     индивидумы,
           а у них
мнение обо всем
       особое.
Смотрите,
    в ударных бригадах
             Союз,
держат темп
     и не ленятся,
но индивидум в ответ:
            «А я
           остаюсь
при моем,
    особом мненьице».
Мы выполним
      пятилетку,
          мартены воспламени,
не в пять годов,

Наглядное пособие

Вена.
     Дрожит
        от рева медного.
Пулями
   лепит
      пулеметный рокот…
Товарищи,
     не забудем
         этого
            предметного
урока.
Просты
   основания
        этой были.
Все ясно.
    Все чисто.
Фашисты,
     конечно,
         рабочих убили, —
рабочие
    бросились на фашистов.
Кровью
    черных
        земля мокра,
на победу
     растим надежду!
Но
 за социал-демократом

Пиво и социализм

Блюет напившийся.
            Склонился ивой.
Вулканятся кружки,
           пену пе́пля.
Над кружками
      надпись:
            «Раки
            и пиво
завода имени Бебеля».
Хорошая шутка!
       Недурно сострена́!
Одно обидно
        до боли в печени,
что Бебеля нет, —
        не видит старина,
какой он
    у нас
      знаменитый
           и увековеченный.
В предвкушении
       грядущих
           пьяных аварий
вас
  показывали б детям,

Страницы