Стихи о путешествиях

Красивый вид ...

Красивый вид.
      Товарищи!
           Взвесьте!
В Париж гастролировать едущий летом,
поэт,
   почтенный сотрудник «Известий»,
царапает стул когтём из штиблета.
Вчера человек —
        единым махом
клыками свой размедведил вид я!
Косматый.
     Шерстью свисает рубаха.
Тоже туда ж!?
      В телефоны бабахать!?
К своим пошел!
        В моря ледовитые!

Дома — лучше!

В Европе удобно, но родины ласки
Ни с чем несравнимы. Вернувшись домой,
В телегу спешу пересесть из коляски
И марш на охоту! Денек не дурной,

Под солнцем осенним родная картина
Отвыкшему глазу нова…
О матушка Русь! ты приветствуешь сына
Так нежно, что кругом идет голова!

Твои мужики на меня выгоняли
Зверей из лесов целый день,
А ночью возвратный мой путь освещали
Пожары твоих деревень.

Московский Китай

Чжан Цзо-лин
       да У Пей-фу
            да Суй да Фуй —
разбирайся,
     от усилий в мыле!
Натощак
    попробуй
        расшифруй
путаницу
     раскитаенных фамилий!

Италия

Италия, ты сердцу солгала!
Как долго я в душе тебя лелеял,—
Но не такой душа тебя нашла,
И не родным мне воздух твой повеял.

В твоих степях любимый образ мой
Не мог, опять воскреснувши, не вырость;
Сын севера, люблю я шум лесной
И зелени растительную сырость.

Твоих сынов паденье и позор
И нищету увидя, содрогаюсь;
Но иногда, суровый приговор
Забыв, опять с тобою примиряюсь.

Как дочь родную на закланье...

Как дочь родную на закланье
Агамемнон богам принес,
Прося попутных бурь дыханья
У негодующих небес, —
Так мы над горестной Варшавой
Удар свершили роковой,
Да купим сей ценой кровавой
России целость и покой!
Но прочь от нас венец бесславья,
Сплетенный рабскою рукой!
Не за коран самодержавья
Кровь русская лилась рекой!
Нет! нас одушевляло в бое
Не чревобесие меча,
Не зверство янычар ручное
И не покорность палача!
Другая мысль, другая вера
У русских билася в груди!

Первый шаг в Европу

Как дядю моего, Ивана Ильича,
Нечаянно сразил удар паралича,
В его наследственном имении Корсунском,—
Я памятник ему воздвигнул сгоряча,
А души заложил в совете опекунском.

Мои домашние, особенно жена,
Пристали: «Жизнь для нас на родине скучна!
Кто: „ангел!“, кто: „злодей!“ вези нас за границу!»
Я крикнул старосту Ивана Кузьмина,
Именье сдал ему и — укатил в столицу.

Ялта — Новороссийск

Пустяшный факт —
         а вот пожалте!
И месяцы
        даже
      его не истопали.
С вечера
       в Ялте
ждал «Севастополя».
Я пиво пил,
      изучал расписание,
охаживал мол,
      залив огибающий,
углублялся
          в круги
         для спасания
погибающих.
Всю ночь прождали.
         Солнце взвалив,
крымское
       утро
         разинулось в зное.
И вот
   «Севастополь»
         вылез в залив,
спокойный,
      как заливное.

Отрывки из путевых записок графа Гаранского

Я путешествовал недурно: русский край
Оригинальности имеет отпечаток;
Не то чтоб в деревнях трактиры были — рай,
Не то чтоб в городах писцы не брали взяток —
Природа нравится громадностью своей.
Такой громадности не встретите нигде вы:
Пространства широко раскинутых степей
Лугами здесь зовут; начнутся ли посевы —
Не ждите им конца! подобно островам,
Зеленые леса и серые селенья
Пестрят равнину их, и любо видеть вам
Картину сельского обычного движенья…
Подобно муравью, трудолюбив мужик:

Уже!

Уже голодище
            берет в костяные путы.
Уже
        и на сытых
        наступают посты.
Уже
        под вывесками
            «Milch und Butter»
выхващиваются хвосты.
Уже
    на Kurfürstendamm’е
            ночью
перешептываются выжиги:
«Слыхали?!
        Засада у Рабиновича…
Отобрали
    «шведки» и «рыжики».
Уже
        воскресли
              бывшие бурши.
Показывают
         буржуйный норов.
Уже
        разговаривают

Страницы