Легкие стихи Маяковского

Уличное

В шатрах, истертых ликов цвель где,
из ран лотков сочилась клюква,
а сквозь меня на лунном сельде
скакала крашеная буква.

Вбиваю гулко шага сваи,
бросаю в бубны улиц дробь я.
Ходьбой усталые трамваи
скрестили блещущие копья.

Подняв рукой единый глаз,
кривая площадь кра́лась близко.
Смотрело небо в белый газ
лицом безглазым василиска.

Дядя Эмэспэо

Славлю,
      от восторга воя,
дядю
    ЭМЭСПЭО я.
Видит дядя:
       вузовцы
в голод
   знанием грузятся.
На голодных вузов глядя,
вдрызг
   расчувствовался дядя.
Говорит,
       глаза коряча:
«Вот вам —
        завтрак разгорячий
Черноморских
      устриц с писком
заедайте
      супом-биском.
Ешьте,
   если к дичи падки,
на жаркое
    куропатки.
Рыбку ели?
    Ах, не ели?
Вот
 на третье вам —
         форели.

Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру

Я пролетарий.
      Объясняться лишне.
Жил,
    как мать произвела, родив.
И вот мне
    квартиру
           дает жилищный,
мой,
 рабочий,
      кооператив.
Во — ширина!
      Высота — во!
Проветрена,
       освещена
         и согрета.
Все хорошо.
       Но больше всего
мне
 понравилось —
           это:
это
 белее лунного света,
удобней,
      чем земля обетованная,
это —
   да что говорить об этом,
это —
   ванная.

Кино и вино

Сказал
   философ из Совкино:
«Родные сестры —
          кино и вино.
Хотя
 иным
    приятней вино,
но в случае
    в том и в ином —
я должен
       иметь
      доход от кино
не меньше
    торговца вином».
Не знаю,
      кто и что виной
(история эта —
         длинна),
но фильмы
    уже
      догоняют вино
и даже
   вреднее вина.
И скоро
   будет всякого
от них
   тошнить одинаково.

Долой!

Старья лирозвоны
       умели вывести
лик войны
    завидной красивости.
В поход —
    на подвиг,
         с оркестром и хором!
Девицы глазеют
          на золото форм.
Сквозь губки в улыбке,
         сквозь звезды очей —
проходят
    гусары
       полком усачей.
В бою погарцуй —
          и тебе
          за доблести
чины вручены,
      эполеты
             и области.
А хочешь —
       умри
       под ядерным градом, —
тебе
 века

Пример, не достойный подражания

Все —
   в ораторском таланте.
Пьянке —
    смерть без колебания.
Это
 заседает
       анти—
алкогольная компания.
Кулаком
      наотмашь
       в грудь
бьют
  себя
      часами кряду.
«Чтобы я?
    да как-нибудь?
да выпил бы
     такого яду?!»
Пиво —
   сгинь,
      и водка сгинь!
Будет
  сей порок
      излечен.
Уменьшает
     он
      мозги,
увеличивая
     печень.
Обсудив
      и вглубь

Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка

По небу
   тучи бегают,
дождями
      сумрак сжат,
под старою
    телегою
рабочие лежат.
И слышит
    шепот гордый
вода
 и под
    и над:
«Через четыре
      года
здесь
    будет
    город-сад!»
Темно свинцовоночие,
и дождик
       толст, как жгут,
сидят
  в грязи
     рабочие,
сидят,
  лучину жгут.
Сливеют
    губы
      с холода,
но губы
   шепчут в лад:
«Через четыре
      года
здесь

Рапорт профсоюзов

Прожив года
      и голодные и ярые,
подытоживая десять лет,
рапортуют
     полтора миллиона пролетариев,
подняв
   над головою
         профсоюзный билет:
—Голосом,
     осевшим от железной пыли,
рабочему классу
       клянемся в том,
что мы
   по-прежнему
         будем, как были, —
октябрьской диктатуры
           спинным хребтом.
Среди
   лесов бесконечного ле́са,
где строится страна
         или ставят заплаты,
мы
  будем
     беречь

Война и мир

Хорошо вам.
Мертвые сраму не имут.
Злобу
к умершим убийцам туши.
Очистительнейшей влагой вымыт
грех отлетевшей души.

Хорошо вам!
А мне
сквозь строй,
сквозь грохот
как пронести любовь к живому?
Оступлюсь —
и последней любовишки кроха
навеки канет в дымный омут.

Что́ им,
вернувшимся,
печали ваши,
что́ им
каких-то стихов бахрома?!
Им
на паре б деревяшек
день кое-как прохромать!

6 монахинь

Воздев
   печеные
        картошки личек,
черней,
    чем негр,
        не видавший бань,
шестеро благочестивейших католичек
влезло
   на борт
       парохода «Эспань».
И сзади
    и спереди
        ровней, чем веревка.
Шали,
   как с гвоздика,
          с плеч висят,
а лица
   обвила
       белейшая гофрировка,
как в пасху
     гофрируют
          ножки поросят.
Пусть заполнится годами
           жизни квота —
стоит
   только

Страницы