О войне

Опять он здесь, в рядах борцов.
Он здесь — пришелец из Женевы.
Он верит: рухнет гнет оков.
Друзья свободы, где вы, где вы?

Друзья, на выручку ужель
Не шлете вольного отряда?
Уже рассыпалась шрапнель
Над опустевшей баррикадой.

Вот позвонят, взломают дверь.
В слепом усердии неистов,
Команду рявкнет, будто зверь, —
Войдет с отрядом лютый пристав.

Не дрогнет он. Безумный взгляд
Его лицо не перекосит,
Когда свой яростный снаряд
Жандарму под ноги он бросит.

Война,
   империализма дочь,
призраком
         над миром витает.
Рычи, рабочий:
      — Прочь
руки от Китая! —
Эй, Макдональд,
           не морочь,
в лигах
   речами тая.
Назад, дредноуты!
         — Прочь
руки от Китая! —
В посольском квартале,
            цари точь-в-точь,
расселись,
      интригу сплетая.
Сметем паутину.
           — Прочь
руки от Китая! —
Ку̀ли,
   чем их кули́ волочь,
рикшами
       их катая —
спину выпрями!

…Но вскоре пламень потухает,
И гаснет пепел черных пней,
И томный сон отягощает
Лежащих воев средь полей.
Сомкнулись очи; но призрАки
Тревожат краткий их покой:
Иный лесов проходит мраки,
Зверей голодных слышит вой;
Иный на лодке легкой реет
Среди кипящих в море волн;
Веслом десница не владеет,
И гибнет в бездне бренный челн;
Иный места узрел знакомы,
Места отчизны, милый край!
Уж слышит псов домашних лай
И зрит отцов поля и домы
И нежных чад своих… Мечты!
Проснулся в бездне темноты!

Молча сижу под окошком темницы;
Синее небо отсюда мне видно:
В небе играют всё вольные птицы;
Глядя на них, мне и больно и стыдно.

Нет на устах моих грешной молитвы,
Нету ни песни во славу любезной:
Помню я только старинные битвы,
Меч мой тяжелый да панцырь железный.

В каменный панцырь я ныне закован,
Каменный шлем мою голову давит,
Щит мой от стрел и меча заколдован,
Конь мой бежит, и никто им не правит,