Легкие стихи Маяковского

Фабриканты оптимистов

Не то грипп,
не то инфлуэнца.
Температура
     ниже рыб.
Ноги тянет.
     Руки ленятся.
Лежу.
      Единственное видеть мог:
напротив — окошко
         в складке холстика —
«Фотография Теремок,
Т. Мальков и М. Толстиков».
Весь день
    над дверью
         звоночный звяк,
а у окошка
     толпа зевак.
Где ты, осанка?!
        Нарядность, где ты?!
Кто в шинели,
      а кто в салопе.
А на витрине
      одни Гамле́ты,
одни герои драм и опер.

Мексика — Нью-Йорк

Бежала
    Мексика
        от буферов
горящим,
    сияющим бредом.
И вот
   под мостом
        река или ров,
делящая
    два Ларедо.
Там доблести —
        скачут,
           коня загоня,
в пятак
    попадают
        из кольта,
и скачет конь,
      и брюхо коня
о колкий кактус исколото.
А здесь
      железо —
        не расшатать!
Ни воли,
    ни жизни,
         ни нерва вам!
И сразу
    рябит
       тюрьма решета
вам

Проверь, товарищ, правильность факта — так или не так это

Вот
что пишут рабкоры
        про Севкавгоссахзавод
—Экономия «Большевик».
           Да впрямь — большевик ли?
Большевизма
     не видно,
         хоть глаз выколи.
Зав
 Караченцев
откалывает коленца:
из комнаты Шахова,
в ярости зловещей,
зав
 аховый
вышвыривает вещи,
со всем
   авторитетом веским
с окон
  срывает занавески
и гордо говорит,
       занавески выдрав:
—Этот Шахов —
       контра и гидра!
А Логунов —
     предрабочком —

Фабрика мертвых душ

Дело важное творя,
блещет
   ум секретаря.
«Ко мне,
      товарищи-друзья!
Пошлю,
   работой нагрузя.
Ванька здесь,
         а Манька —
          там!
Вся ячейка по местам».
Чисто,
   тихо,
       скоро,
       мило…
Аж нагрузок не хватило!!!
От удовольствия горя,
блестят
   глаза
      секретаря.
В бюро
   провел
      докладов ряд.
Райком
   надул при случае.
«Моя
     ячейка —
         лучшая».
Райком с бюро

Теплое слово кое-каким порокам

Ты, который трудишься, сапоги ли чистишь,
бухгалтер или бухгалтерова помощница,
ты, чье лицо от дел и тощищи
помятое и зеленое, как трешница.

Портной, например. Чего ты ради
эти брюки принес к примерке?
У тебя совершенно нету дядей,
а если есть, то небогатый, не мрет и не в Америке.

Говорю тебе я, начитанный и умный:
ни Пушкин, ни Щепкин, ни Врубель
ни строчке, ни позе, ни краске надуманной
не верили — а верили в рубль.

Эй!

Мокрая, будто ее облизали,
толпа.
Прокисший воздух плесенью веет.
Эй!
Россия,
нельзя ли
чего поновее?

Блажен, кто хоть раз смог,
хотя бы закрыв глаза,
забыть вас,
ненужных, как насморк,
и трезвых,
как нарзан.

Вы все такие скучные, точно
во всей вселенной нету Капри.
А Капри есть.
От сияний цветочных
весь остров, как женщина в розовом капоре.

Письмо писателя В. В. Маяковского писателю А. М. Горькому

Алексей Максимович,
          как помню,
              между нами
что-то вышло
       вроде драки
            или ссоры.
Я ушел,
    блестя
       потертыми штанами;
взяли Вас
     международные рессоры.
Нынче —
и́наче.
Сед височный блеск,
         и взоры озарённей.
Я не лезу
     ни с моралью,
           ни в спасатели,
без иронии,
как писатель
      говорю с писателем.
Очень жалко мне, товарищ Горький,
что не видно
      Вас

Интернациональная басня

Петух однажды,
дог
и вор
такой скрепили договор:
дог
соберет из догов свору,
накрасть предоставлялось вору,
а петуху
про гром побед
орать,
и будет всем обед.
Но это все раскрылось скоро.
Прогнали
с трона
в шею
вора.

Навертывается мораль:
туда же
догу
не пора ль?

Помощь Наркомпросу, Главискусству в кубе, по жгучему вопросу, вопросу о клубе

Не знаю —
     петь,
           плясать ли,
улыбка
   не сходит с губ.
Наконец-то
     и у писателя
будет
     свой
     клуб.
Хорошая весть.
Организовать
так,
  чтобы цвесть
и не завять.
Выбрать
      мебель
          красивую самую,
оббитую
       в недорогой бархат,
чтоб сесть
     и удобно
            слушать часами
доклад
   товарища Авербаха.
Потом,
   понятен,
          прост
            и нехитр,
к небу

Страницы