Стихи о путешествиях

Странствователь и домосед

    Объехав свет кругом,
Спокойный домосед, перед моим камином
  Сижу и думаю о том,
Как трудно быть своих привычек властелином;
Как трудно век дожить на родине своей
Тому, кто в юности из края в край носился,
Всё видел, всё узнал — и что ж? из-за морей
    Ни лучше, ни умней
  Под кров домашний воротился:
  Поклонник суетным мечтам,
Он осужден искать… чего — не знает сам!
О страннике таком скажу я повесть вам.

Из облака вызрела лунная дынка ...

Из облака вызрела лунная дынка,
стену̀ постепенно в тени оттеня.
Парк Петровский.
        Бегу.
           Ходынка
за мной.
       Впереди Тверской простыня.
А-у-у-у!
    К Садовой аж выкинул «у»!
Оглоблей
     или машиной,
но только
     мордой
        аршин в снегу.
Пулей слова матершины.
«От нэпа ослеп?!
Для чего глаза впря̀жены?!
Эй, ты!
    Мать твою разнэп!
Ряженый!»
Ах!
  Да ведь
я медведь.
Недоразуменье!
         Надо —

Колизей

Поросшие мхом, окаймленные плющем,
Развалины древнего зданья стоят,
Ничем не напомнят они о живущем,
О смерти на каждом шагу говорят.
Невольно сурово глядишь на руину
И думою сходствуешь с нею вполне.
Упавший обломок там вырыл стремнину,
Там сиро колонна приткнулась к стене,
Изрезало время морщинами темя,
А ветер-нахал их насквозь просверлил,
Карниз обвалился, как лишнее бремя,
Широкие двери буран растворил.
Изящные части загадочной грудой
Являются в целом смущенным очам,

Вандервельде

Воскуря фимиам,
         восторг воскрыля́,
не закрывая
        отверзтого
             в хвальбе рта, —
славьте
    социалиста
         его величества, короля
Альберта!
Смотрите ж!
          Какого черта лешего!
Какой
          роскошнейший
         открывается вид нам!
Видите,
    видите его,
         светлейшего?
Видите?
    Не видно!
         Не видно?
Это оттого,
        что Вандервельде
            для глаза тяжел.
Окраска
    глаза́

Испания

Ты — я думал —
        райский сад.
Ложь
   подпивших бардов.
Нет —
   живьем я вижу
          склад
«ЛЕОПОЛЬДО ПАРДО».
Из прилипших к скалам сёл
опустясь с опаской,
чистокровнейший осёл
шпарит по-испански.
Всё плебейство выбив вон,
в шляпы влезла по́ нос.
Стал
  простецкий
        «телефон»
гордым
    «телефонос».
Чернь волос
      в цветах горит.
Щеки в шаль орамив,
сотня с лишним
       сеньорит
машет веерами.
От медуз

Ужасающая фамильярность

Куда бы
    ты
      ни направил разбег,
и как ни ёрзай,
и где ногой ни ступи, —
есть Марксов проспект,
и улица Розы,
и Луначарского —
         переулок или тупик.
Где я?
   В Ялте или в Туле?
Я в Москве
      или в Казани?
Разберешься?
       — Черта в стуле!
Не езда, а — наказанье.
Каждый дюйм
       бытия земного
профамилиен
       и разыменован.
В голове
    от имен
        такая каша!
Как общий котел пехотного полка.
Даже пса дворняжку

Турчанка

Гюльнара, гурия младая!
Как много пламени, лучей,
Любови, музыки, речей,
Приветов, ласк и песен рая
В живом огне твоих очей!
Кто, кто, безумец, эти очи
Отдаст за звезды ясной ночи?
Кто не забудет горя, мук,
Когда, как с арфы чудной звуки,
В порывах радости иль муки,
Слетает с уст волшебный звук?
А эти перси, моря волны,
Кто не почтет, восторга полный,
Тая любовь в душе своей,
За чашу благ, в которой слито
Всё, что небесное забыто
В юдоли плача и скорбей?
Вот кудри — вороновы перья;

Не вы...

Не вы —
     не мама Альсандра Альсеевна.
Вселенная вся семьею засеяна.
Смотрите,
     мачт корабельных щетина —
в Германию врезался Одера клин.
Слезайте, мама,
        уже мы в Штеттине.
Сейчас,
    мама,
      несемся в Берлин.
Сейчас летите, мотором урча, вы:
Париж,
     Америка,
         Бруклинский мост,
Сахара,
    и здесь
      с негритоской курчавой
лакает семейкой чай негритос.
Сомнете периной
        и волю
           и камень.
Коммуна —

Версаль

По этой
   дороге,
      спеша во дворец,
бесчисленные Людовики
трясли
   в шелках
         золоченых каретц
телес
   десятипудовики.
И ляжек
   своих
      отмахав шатуны,
по ней,
   марсельезой пропет,
плюя на корону,
          теряя штаны,
бежал
   из Парижа
         Капет.
Теперь
   по ней
      веселый Париж
гоняет
   авто рассияв, —
кокотки,
      рантье, подсчитавший барыш,
американцы
      и я.
Версаль.

Страницы