Стихи русских поэтов

В старинны годы жили-были...

В старинны годы жили-были
   Два рыцаря друзья;
Не раз они в Сион ходили,
   Желанием горя,
С огромной ратью, с королями
   Его освободить
И крест священный знаменами
   Своими осенить…

Война объявлена

«Вечернюю! Вечернюю! Вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!»
И на площадь, мрачно очерченную чернью,
багровой крови пролила́сь струя!

Морду в кровь разбила кофейня,
зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры Рейна!
Грома́ми ядер на мрамор Рима!»

С неба, изодранного о штыков жала,
слёзы звезд просеивались, как мука́ в сите,
и подошвами сжатая жалость визжала:
«Ах, пустите, пустите, пустите!»

Горб

Арбат толкучкою давил
и сбоку
     и с хвоста.
Невмоготу —
        кряхтел да выл
и крикнул извозца.
И вдруг
     такая стала тишь.
Куда девалась скорбь?
Всё было как всегда,
         и лишь
ушел извозчик в горб.
В чуть видный съежился комок,
умерен в вёрстах езд.
Он не мешал,
        я видеть мог
цветущее окрест.
И свет
           и радость от него же
и в золоте Арбат.
Чуть плелся конь.
             Дрожали вожжи.
Извозчик был горбат.

Парижская коммуна

Храните
      память
         бережней.
Слушай
   истории топот.
Учитывай
    в днях теперешних
прошедших
       восстаний
            опыт.
Через два
    коротких месяца,
почуяв —
    — Коммуна свалится! —
волком,
   который бесится, —
бросились
    на Коммуну
            версальцы.
Пощады
   восставшим рабочим —
             нет.
Падают
   сраженными.
Их тридцать тысяч —
         пулей
            к стене
пришито

Весна

Волна катится за волною
В неизмеримый океан…
Зима сменилася весною,
И реже воет ураган;
Не ждет безжалостное время,
Оно торопится на срок;
Полей и нив богатых бремя,
Исчез белеющий снежок,
Цветет веселая природа,
Зазеленел дремучий бор,
Встречает шумно утро года
Пернатых птиц громовый хор;
Они поют ей гимн приветный
Во славу бога и отца
И нежат песнею заветной
Печаль унылого певца.
Прекрасно небо голубое,
Везде прохлада и покой,
И щедро солнце золотое
Питает землю теплотой

Граалю Арельскому

…И сладкий мед в растеньи горьком
Находит каждая пчела,
К. Фофанов

Я Вам скажу, как строгий ментор,
Снимая с лампы абажур:
Вы — идеальный квинт-эссентор,
И элегантен Ваш ажур…

Когда б стихи назвать поэзы
И не смущаться света рамп,
Я на мотивы Марсельезы
Вам спел бы наглый дифирамб.

Пускай Верлен с трудом Ренана
Не составляют мезальянс…
Пью рюмку пьяного Банана
За боле спецный ассонанс…

Вечер мглистый и ненастный...

Вечер мглистый и ненастный…
Чу, не жаворонка ль глас?..
Ты ли, утра гость прекрасный,
В этот поздний, мертвый час?
Гибкий, резвый, звучно-ясный,
В этот мертвый, поздний час,
Как безумья смех ужасный,
Он всю душу мне потряс!..

Ужасный сон отяготел над нами...

Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Осьмой уж месяц длятся эти битвы,
Геройский пыл, предательство и ложь,
Притон разбойничий в дому молитвы,
В одной руке распятие и нож.
И целый мир, как опьяненный ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
Нет, никогда так дерзко правду Божью
Людская кривда к бою не звала!..
И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова —

Жертва вечерняя

Стоял я дураком
в венце своем огнистом,
в хитоне золотом,
скрепленном аметистом —
один, один, как столб,
в пустынях удаленных, —
и ждал народных толп
коленопреклоненных…
Я долго, тщетно ждал,
в мечту свою влюбленный…
На западе сиял,
смарагдом окаймленный,
мне палевый привет
потухшей чайной розы.
На мой зажженный свет
пришли степные козы.
На мой призыв завыл
вдали трусливый шакал…
Я светоч уронил
и горестно заплакал:
«Будь проклят. Вельзевул —

Мы живем в старинной келье...

Мы живем в старинной келье
У разлива вод.
Здесь весной кипит веселье,
И река поет.

Но в предвестие веселий,
В день весенних бурь
К нам прольется в двери келий
Светлая лазурь.

И полны заветной дрожью
Долгожданных лет
Мы помчимся к бездорожью
В несказанный свет.

18 февраля 1902

Страницы