Стихи русских поэтов

Покойница

«Кто умер здесь? какой потери
Печаль встревожила сердца?
Откройте гробовые двери —
Хочу взглянуть на мертвеца!
Хочу, на ледяные кости
Печать лобзанья наложа,
Найти там след суровой гостьи,
Где ныла пленница душа.
О боже, о творец великий!
Она!..» И помутился взор,
И горьких жалоб ропот дикий
Несвязный выразил укор.
Опомнился… взглянул: у гроба
Другой, безмолвствуя, рыдал;
Но лишь ему в лицо, как злоба,
Народ презрительно взирал
С уликой. «О, зачем, спаситель,

Примитивный романс

Моя ты или нет? Не знаю… не пойму…
Но ты со мной всегда, сама того не зная.
Я завтра напишу угрюмцу твоему,
Чтоб он тебя пустил ко мне, моя родная!

Боюсь, он не поймет; боюсь, осудит он;
Боюсь, тебя чернить он станет подозреньем…
Приди ж ко мне сама! Ты слышишь ли мой стон?
Ты веришь ли тоске и поздним сожаленьям?

Иль нет — не приходи! и не пиши в ответ!
Лишь будь со мной и впредь, сама того не зная.
Так лучше… так больней… Моя ты или нет?
Но я… я твой всегда, всегда, моя родная!

Е. Н. Анненковой ("И в нашей жизни повседневной...")

И в нашей жизни повседневной
Бывают радужные сны,
В край незнакомый, в мир волшебный,
И чуждый нам и задушевный,
Мы ими вдруг увлечены.
Мы видим: с голубого своду
Нездешним светом веет нам,
Другую видим мы природу,
И без заката, без восходу
Другое солнце светит там…
Все лучше там, светлее, шире,
Так от земного далеко…
Так разно с тем, что в нашем мире, —
И в чистом пламенном эфире
Душе так родственно-легко.
Проснулись мы — конец виденью,
Его ничем не удержать,

Серенада

Посвящается П.Н. Батюшкову

Ты опять у окна, вся доверившись снам, появилась…
Бирюза, бирюза
заливает окрестность…
Дорогая,
луна — заревая слеза —
где-то там в неизвестность
скатилась.

Беспечальных седых жемчугов
поцелуй, о пойми ты!..
Меж кустов, и лугов, и цветов
струй
зеркальных узоры разлиты…

Не тоскуй,
грусть уйми ты!

Дорогая,
о пусть
стая белых, немых лебедей
меж росистых ветвей
на струях серебристых застыла —
одинокая грусть нас туманом покрыла

Песня старика-разбойника

Угасла молодость моя,
Краса в лице завяла,
И удали уж прежней нет,
И силы — не бывало.

Бывало, пятерых сшибал
Я с ног своей дубиной,
Теперь же хил и стар я стал
И плачуся судьбиной.

Бывало, песни распевал
С утра до темной ночи,
Теперь тоска меня сосет
И грусть мне сердце точит.

Когда-то я ведь был удал,
Разбойничал и грабил,
Теперь же хил и стар я стал,
Все прежнее оставил.

Вороненок

      Орел
  Из-под небес на стадо налетел
    И выхватил ягненка,
А во́рон молодой вблизи на то смотрел.
   Взманило это Вороненка,
Да только думает он так: «Уж брать, так брать,
   А то и когти что́ марать!
Бывают и орлы, как видно, плоховаты.
   Ну, только ль в стаде что́ ягняты?
    Вот я как захочу
     Да налечу,
Так царский подлинно кусочек подхвачу!»
   Тут Ворон поднялся над стадом,
   Окинул стадо жадным взглядом:
Из множества ягнят, баранов и овец
Высматривал, сличал и выбрал, наконец,

К («Мы снова встретились с тобой...»)

Мы снова встретились с тобой…
Но как мы оба изменились!..
Года унылой чередой
От нас невидимо сокрылись.
Ищу в глазах твоих огня,
Ищу в душе своей волненья.
Ах! как тебя, так и меня
Убило жизни тяготенье!..

За женщиной

Раздвинув локтем тумана дрожжи,
цедил белила из черной фляжки
и, бросив в небо косые вожжи,
качался в тучах, седой и тяжкий.

В расплаве меди домов полуда,
дрожанья улиц едва хранимы,
дразнимы красным покровом блуда,
рогами в небо вонзались дымы.

Вулканы-бедра за льдами платий,
колосья грудей для жатвы спелы.
От тротуаров с ужимкой татьей
ревниво взвились тупые стрелы.

Поэт рабочий

Орут поэту:
«Посмотреть бы тебя у токарного станка.
А что стихи?
Пустое это!
Небось работать — кишка тонка».
Может быть,
нам
труд
всяких занятий роднее.
Я тоже фабрика.
А если без труб,
то, может,
мне
без труб труднее.
Знаю —
не любите праздных фраз вы.
Ру́бите дуб — работать дабы.
А мы
не деревообделочники разве?
Голов людских обделываем дубы.
Конечно,
почтенная вещь — рыбачить.
Вытащить сеть.
В сетях осетры б!

9-е января

О боге болтая,
      о смирении говоря,
помни день —
      9-е января.
Не с красной звездой —
               в смирении тупом
с крестами шли
         за Гапоном * -попом.
Не в сабли
         врубались
         конармией-птицей —
белели
   в руках
      листы петиций.
Не в горло
         вгрызались
         царевым лампасникам —
плелись
   в надежде на милость помазанника * .
Скор
   ответ
      величества
         был:
«Пули в спины!

Страницы