Стихотворение

Ночная змея

Глаза козюли, медленно ползущей
К своей норе вечною сонной пущей,
Горят, как угли. Сумрачная мгла
Стоит в кустах – и вот она зажгла
Два ночника, что зажигать дано ей
Лишь девять раз, и под колючей хвоей
Влачит свой жгут так тихо, что сова,

28.VII.12

Жив и здоров...

Жив и здоров!
Громче громов —
Как топором —
Радость!

Нет, топором
Мало: быком
Под обухом
Счастья!

Оглушена,
Устрашена.
Что же взамен —
Вырвут?

И от колен
Вплоть до корней
Вставших волос —
Ужас.

Стало быть, жив?
Веки смежив,
Дышишь, зовут —
Слышишь?

Вывез корабль?
О мой журавль
Младший — во всей
Стае!

Мертв — и воскрес?!
Вздоху в обрез,
Камнем с небес,
Ломом

Мысли в призыв

Войне ли думать:
«Некрасиво в шраме»?
Ей ли жалеть
городов гиль?
Как хороший игрок,
раскидала шарами
смерть черепа
в лузы могил.

Горит материк.
Стра́ны — на нет.
Прилизанная
треплется мира челка
Слышите?
Хорошо?
Почище кастаньет.
Это вам не на счетах щелкать.

А мне не жалко.
Лица не выгрущу.
Пусть
из нежного
делают казака́.
Посланный
на выучку новому игрищу,
вернется
облеченный в новый закал.

Протиснувшись чудом сквозь тоненький шнур ...

Протиснувшись чудом сквозь тоненький шнур,
раструба трубки разинув оправу,
погромом звонков громя тишину,
разверг телефон дребезжащую лаву.
Это визжащее,
      звенящее это
пальнуло в стены,
        старалось взорвать их.
Звоночинки
      тыщей
         от стен
            рикошетом
под стулья закатывались
           и под кровати.
Об пол с потолка звоно́чище хлопал.
И снова,
     звенящий мячище точно,
взлетал к потолку, ударившись о́б пол,
и сыпало вниз дребезгою звоночной.

Издевательство летчика

Тесно у вас,
         грязно у вас.
У вас
         душно.
Чего ж
    в этом грязном,
            в тесном увяз?
В новый мир!
           Завоюй воздушный.
По норме
    аршинной
         ютитесь но́рами.
У мертвых —
            и то
         помещение блёстче.
А воздуху
    кто установит нормы?
Бери
         хоть стоаршинную площадь.
Мажешься,
       са́лишься
         в земле пропылённой,
с глоткой
    будто пылью пропилен.
А здесь,

Рабкор («"Ключи счастья" напишет...»)

«Ключи счастья»
         напишет какая-нибудь дура.
Это
       раньше
      и называлось:
            л-и-т-е-р-а-т-у-р-а!
Нам этого мало —
         не в коня корм.
Пришлось
      за бумагу
         браться рабкорам.
Работы груда.
      Дела горы.
За что ни возьмись —
         нужны рабкоры!
Надо
   глядеть
      за своим Пе-Де —
не доглядишь,
      так быть беде.
Того и гляди
      (коль будешь разиней)
в крестины
      попа

Марксизм — оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод этот!

Штыками
     двух столетий стык
закрепляет
     рабочая рать.
А некоторые
      употребляют штык,
чтоб им
    в зубах ковырять.
Все хорошо:
      поэт поет,
критик
    занимается критикой.
У стихотворца —
           корытце свое,
у критика —
      свое корытико.
Но есть
    не имеющие ничего,
             окромя
красивого почерка.
А лезут
    в книгу,
       хваля
          и громя
из пушки
    критического очерка.
А чтоб

Ленин с нами!

Бывают события:
        случатся раз,
из сердца
     высекут фразу.
И годы
   не выдумать
           лучших фраз,
чем сказанная
      сразу.
Таков
     и в Питер
      ленинский въезд
на башне
    броневика.
С тех пор
    слова
      и восторг мой
            не ест
ни день,
   ни год,
      ни века.
Все так же
     вскипают
         от этой даты
души
     фабрик и хат.
И я
  привожу вам
        просто цитаты

Разговор

Что ты, душа, так ноешь, страждешь,
Грустишь и плачешь день и ночь,
Чем ты больна, чего ты жаждешь,
Чем я могу тебе помочь?
Твоя печаль непостижима.

Пасхальный гимн

Христос воскресе! Христос воскресе!
Сон смерти — глуше, чем спит скала…
Поют победу в огне экспрессии,
Поют Бессмертье колокола.

Светло целуйте уста друг другу,
Последний нищий — сегодня Крез…
Дорогу сердцу к святому Югу!—
Христос воскресе! Христос воскрес!

Страницы