Лирика

Хлеще ливня,
      грома бодрей,
Бровь к брови,
      ровненько,
со всех винтовок,
        со всех батарей,
с каждого маузера и браунинга,
с сотни шагов,
      с десяти,
           с двух,
в упор —
     за зарядом заряд.
Станут, чтоб перевесть дух,
и снова свинцом сорят.
Конец ему!
     В сердце свинец!
Чтоб не было даже дрожи!
В конце концов —
        всему конец.
Дрожи конец тоже.

Смешно и нелепо
заботиться
     поэту
        о счастье нэпов.
Однако
    приходится
         дать совет:
граждане,
     подымайтесь чуть свет!
Беги в банки,
пока не толпятся
        и не наступают на́ ноги.
И, изогнувшись
        в изящной грации,
говоришь кассиру:
         — Подать облигации! —
Получишь
     от кассира,
          уваженьем объятого,
говоришь ему
       голосом,
          тверже, чем жесть:
—Так как
     куплено

Фельетонов ягодки —
            рецензий цветочки…
Некуда деваться дальше!
Мы знаем
    о писателях
            всё до точки:
о великих
    и о
      захудалейших.
Внимает
      критик
         тише тли,
не смолк ли Жаров?
           пишет ли?..
Разносят
      открытки
       Никулина вид,
мы знаем,
         что́ Никулин:
как поживает,
      что творит,
не хвор,
   не пьет коньяку ли.
Богемские
    новости
       жадно глотая,

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена—
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом—
Вы такая эстетная, Вы такая изящная…
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?