Стихи на тему человек

А.М. Поццо («Пройдем и мы: медлительным покоем...»)

Пройдем и мы: медлительным покоем
В полет минут.
Проходит все: часы полночным боем
По-прежнему зовут.

Страна моя, страна моя родная!
Я твой, я — твой:
Прими меня, рыдая… И не зная!
Покрой сырой травой.

Разгулом тех же пламенных закатов
Гори в груди,
Подъявши стаи зарев и набатов…
Зови Его,— гуди!

Пусть мы — в ночи! Пусть — ночи бездорожий!
Пусть — сон и сон!..
В покое зорь и в предрассветной дрожи
За ночью — Он!

Кентавр

Посвящается В.В. Владимирову

Был страшен и холоден сумрак ночной,
когда тебя встретил я, брат дорогой.
В отчаянье грозном я розы срывал
и в чаще сосновой призывно кричал:
«О где ты, кентавр, мой исчезнувший брат —
с тобой, лишь с тобою я встретиться рад!..
Напрасен призыв одичалой души:
Ведь ты не придешь из сосновой глуши».

На што мне облака и степи...

На што мне облака и степи
И вся подсолнечная ширь!
Я раб, свои взлюбивший цепи,
Благословляющий Сибирь.

Эй вы, обратные по трахту!
Поклон великим городам.
Свою застеночную шахту
За всю свободу не продам.

Поклон тебе, град Божий, Киев!
Поклон, престольная Москва!
Поклон, мои дела мирские!
Я сын, не помнящий родства…

Не встанет — любоваться рожью
Покойник, возлюбивший гроб.
Заворожил от света Божья
Меня верховный рудокоп.

Приветствую тебя, воинственных славян...

Приветствую тебя, воинственных славян
Святая колыбель! пришлец из чуждых стран,
С восторгом я взирал на сумрачные стены,
Через которые столетий перемены
Безвредно протекли; где вольности одной
Служил тот колокол на башне вечевой,
Который отзвонил ее уничтоженье
И столько гордых душ увлек в свое паденье! ..
—Скажи мне, Новгород, ужель их больше нет?
Ужели Волхов твой не Волхов прежних лет?
· · ·

Ангел смерти

Придет пора преображенья,
Конец житейского пути,
Предсмертной муки приближенье
Заслышу в ноющей груди,
И снидет ангел к изголовью,
Крестом трикраты осеня,
С неизъяснимою любовью
И грустью взглянет на меня;
Опустит очи и чуть внятно,
Тоскливо скажет: «Решено!
Под солнцем жизнь не беззакатна,
Чрез час ты — мира не звено.
Молись!» — и буду я молиться,
И горько плакать буду я,
И сам со мною прослезится
Он, состраданья не тая.
Меня учить он будет звукам
Доступных господу молитв,

Бурундучок

Блеск любопытства в глазишках чёрных,
Стойка, пробежка, тугой прыжок.
Мчится к вершине ствола задорно
Весёлый и шустрый бурундучок.

Бегает так он не для потехи —
Трудяга за совесть, а не за страх.
В защёчных мешочках, как в двух рюкзачках,
Он носит и носит к зиме орехи.

А дом под корнями — сплошное чудо:
Это и спальня и сундучок.
Орехов нередко порой до пуда
Хранит в нем дотошный бурундучок.

1975 г.

Нет, не могу я заснуть, и не ждать, и смириться...

Нет, не могу я заснуть, и не ждать, и смириться,
В сердце волненье растет и растет!
Может ли ветер свободный кому покориться?
Может ли звезд не блистать хоровод?

Нет, мне не нужно покоя, не нужно забвенья,
Если же счастья нам не дано, —
В море отчаянья, в темную бездну мученья
Брошусь на самое дно!

А.М. Поццо («Я слышал те медлительные зовы...»)

Я слышал те медлительные зовы…
И — Ты…
И вот зовут… Ждет, Кто-то, Бирюзовый,
У роковой черты.

И там — в окне — прорезались Вогезы.
И там — в окне —
Отчетливо грохочут митральезы…
Пора — тебе и мне!

И я стою, шепча слова молитвы…
Судьба — веди!
Ты — в грохоты неумолимой битвы,
О Господи, сойди!

Свод неба тот же — бледно-бирюзовый…
И там набат!
Идет — туда: в молитвы, в зори, в зовы,
В грома, в рои гранат.

Милый сон

Продлись, продлись, очарованье!
Ф. Тютчев

Друг моих былых мечтаний, милый сон,
Ты чредой чьих заклинаний воскрешен?

Кто отвеял безнадежность от мечты?
Та же нега, та же нежность, прежний — ты!

На тебе венок весенний васильков,
Над твоей улыбкой тени сладких слов.

Ты стоишь в кругу священном тишины;
Ты творишь волшебно-пленным луч луны,

Развеваешь все тревоги, словно дым;
Возвращаешь, нежно-строгий, мир — двоим.

Давний призрак, друг былого, милый сон,
Ты шепнул ли, что я снова воскрешен?

Берег правый межнародный...

Берег правый межнародный
своемудрием сердитый
обойденный мной и сыном.
Чисты щеки. Жарки воды.
Рыбы куцые сардинки
клич военный облак дыма
не прервет могучим басом
не родит героя в латах.
Только стражника посуда
опорожнится в лохань
да в реке проклятый Неман
кинет вызов шестипалый
и бобер ему на спину
носом врежется как шлюпка.
А потом беря зажим
сын военного призванья
робкой девицы признанье
с холма мудрого седла
наклоня тугую шею
ей внимает бригадир.

Страницы