Стихи о годах жизни

Сколько лет мы не виделись с вами

Сколько лет мы не виделись с вами —
Даже страшно уже считать!
Как в упряжке с лихими конями,
Прогремели года бубенцами,
И попробуй теперь догнать!

Ах, как мчались они сквозь вьюги!
Как нам веру и память жгли!
Но забыть-то мы друг о друге,
Что б там ни было, не смогли!

Впрочем, если б и захотели,
Как там, может быть, ни смешно,
Всё равно бы ведь не сумели,
Не сумели бы всё равно!

25 января 1997 г.

Образ вечности

Бетховену

Образ возлюбленной — Вечности —
встретил меня на горах.
Сердце в беспечности.
Гул, прозвучавший в веках.
В жизни загубленной
образ возлюбленной,
образ возлюбленной — Вечности,
с ясной улыбкой на милых устах.

Там стоит,
там манит рукой…
И летит
мир предо мной —
вихрь крутит
серых облак рой.

Полосы солнечных струй златотканые
в облачной стае торят…
Чьи-то призывы желанные,
чей-то задумчивый взгляд.

И опять, и опять, и опять...

И опять, и опять, и опять —
Пламенея, гудят небеса…
И опять,
И опять,
И опять —

Меченосцев седых голоса.

Над громадой лесов, городов,
Над провалами облачных гряд —
—Из веков,
Из веков,
Из веков —

Полетел меднобронный отряд.

Выпадают громами из дней…
Разрывается где-то труба:
На коней,
На коней,
На коней!

Разбивают мечами гроба.

Из расколотых старых гробов
Пролетает сквозною струёй —
Мертвецов,
Мертвецов,
Мертвецов —

В альбом Марии Фермор

На скользком море жизни бурной
Пусть ваша скромная ладья
Плывет по гладкости лазурной
До темной цели бытия
Без бурь, без горя, без ненастья…;
Пускай роскошные мечты
Вас подарят годами счастья,
Слетя с безбрежной высоты…
Пускай убийственная скука
От вас далеко улетит
И никогда печалей мука
Младого сердца не смутит.

Послание к соседу

Гну пред тобою низко спину
За сладко-вкусный твой горох.
Я им объелся! Я в восторг
Пришел!.. Как сахар, как малину,
Я ел горошины твои.
Отменно ты меня уважил!
Я растолстел, я славно зажил,
Я счастлив! Словно как любви
Краснокалеными устами
Я отогрет!— и жизнь моя
Светлостеклянными струями
Бежит, как утлая ладья,
Бежит проворно, звонко, прытко,
И вот (подарок невелик,
Но от души — не от избытка)
Стихов отборных четверик
Тебе я шлю… На, ешь!.. Что? будет?..
Авось придет тебе на вкус…

К Кюхельбекеру

Прости, поэт! Судьбина вновь
Мне посох странника вручила,
Но к музам чистая любовь
Уж нас навек соединила!

Прости! Бог весть когда опять,
Желанный друг в гостях у друга,
Я счастье буду воспевать
И негу праздного досуга!

О милый мой! Всё в дар тебе —
И грусть, и сладость упованья!
Молись невидимой судьбе:
Она приближит час свиданья.

И я, с пустынных финских гор,
В отчизне бранного Одена,
К ней возведу молящий взор,
Упав смиренно на колена.

Давно — отвергнутый тобою...

Давно — отвергнутый тобою,
Я шел по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил —
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней — любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда,
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь — один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова —
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,

На окраине города

Был праздник: из мглы
неслись крики пьяниц.
Домов огибая углы,
бесшумно скользил оборванец.

Зловещий и черный,
таская короткую лесенку,
забегал фонарщик проворный,
мурлыча веселую песенку.

Багрец золотых вечеров
закрыли фабричные трубы
да пепельно-черных домов
застывшие клубы.

Негритоска Петрова

У Петровой
     у Надежды
не имеется одежды.
Чтоб купить
     (пришли деньки!),
не имеется деньги́.
Ей
 в расцвете юных лет
растекаться в слезной слизи ли?
Не упадочница,
      нет!
Ждет,
      чтоб цены снизили.
Стонет
   улица
      от рева.
В восхищеньи хижины.
—Выходи скорей, Петрова, —
в лавке
   цены снижены.
Можешь
    в платьицах носиться
хошь с цветком,
      хошь с мушкою.
Снизили
    с аршина ситца
ровно

Гласность в печати, на радио гласность ...

Гласность в печати, на радио гласность,
И было б все это, наверно, славным,
Когда б ни другая явилась крайность:
Слишком уж многое стало явным.

В газетах, в кино и в журнальном творчестве
Столько прорезалось наглых лиц,
Циников, выскочек и тупиц,
Что волком завыть временами хочется!

1991 г.

Страницы