Стихи великих поэтов

Собака, человек, кошка и сокол

Собака, Человек, да Кошка, да Соко́л
Друг другу поклялись однажды в дружбе вечной,
  Нелестной, искренней, чистосердечной.
У них был общий дом, едва ль не общий стол;
Клялись делить они и радость, и заботу,
    Друг другу помогать,
    Друг за друга стоять,
И, если надо, друг за друга умирать.
Вот как-то вместе все, отправясь на охоту,
     Мои друзья
   Далеко от дому отбились,
   Умаялися, утомились
  И отдохнуть пристали у ручья.
Тут задремали все, кто лежа, кто и сидя,
    Как вдруг из лесу шасть

Верлен и Сезан

Я стукаюсь
      о стол,
         о шкафа острия —
четыре метра ежедневно мерь.
Мне тесно здесь
          в отеле Istria —
на коротышке
      rue Campagne-Premièrе.
Мне жмет.
         Парижская жизнь не про нас —
в бульвары
      тоску рассыпай.
Направо от нас —
         Boulevard Montparnasse,
налево —
        Boulevard Raspail.
Хожу и хожу,
      не щадя каблука, —
хожу
   и ночь и день я, —
хожу трафаретным поэтом, пока
в глазах

Англичанка мутит

Сложны
    и путаны
        пути политики.
Стоя
     на каждом пути,
любою каверзой
        в любом видике
англичанка мутит.
В каждой газете
       стоит картинка:
на шее у Бриана
        туша Детердинга.
Зол и рьян
мусье Бриан,
орет благим,
      истошным матом:
«Раковский,
     Раковского,
           Раковскому уйти!
Он
  никакая
     не персона грата», —
это
  Бриана
     англичанка мутит.
И если
   спокойные китайцы

Карп Пантелеич и Степанида Кондратьевна

Жил-был красавец, по имени Карп, Пантелея
Старого сын, обладатель деревни Сопелок
(Турово тож), трехаршинного роста детина,
Толстый и красный, как грозды калины созрелой—
Ягоды сочной, но горькой,— имел исполинскую силу,
Так что в Сопелках героя, подобного Карпу,
Не было, нет и не будет,— между мужиками
Он сиял, как сияет солнце между звездами.
Раз на рогатину принял медведя, а волка,
Жива и здрава, однажды в село притащил
За полено;
Храбро смотрел на широкое горло ведерной бутыли,

Из письма к В.Л. Пушкину

Христос воскрес, питомец Феба!
Дай бог, чтоб милостию неба
Рассудок на Руси воскрес;
Он что-то, кажется, исчез.
Дай бог, чтобы во всей вселенной
Воскресли мир и тишина,
Чтоб в Академии почтенной
Воскресли члены ото сна;
Чтоб в наши грешны времена
Воскресла предков добродетель,
Чтобы Шихматовым назло
Воскреснул новый Буало —
Расколов, глупости свидетель;
А с ним побольше серебра
И золота et cetera.

Девичник

Я надену красное монисто,
Сарафан запетлю синей рюшкой.
Позовите, девки, гармониста,
Попрощайтесь с ласковой подружкой.

Мой жених, угрюмый и ревнивый,
Не велит заглядывать на парней.
Буду петь я птахой сиротливой,
Вы ж пляшите дробней и угарней.

Как печальны девичьи потери,
Грустно жить оплаканной невесте.
Уведет жених меня за двери,
Будет спрашивать о девической чести.

Подагра и паук

Подагру с Пауком сам ад на свет родил:
Слух этот Лафонтен по свету распустил.
Не стану я за ним вывешивать и мерить,
Насколько правды тут, и ка́к и почему:

Займем у бога

1.У поповского бога
золота и серебра много.

2.Носится смерть над голодным людом.
Что-то помощь не идет с неба.

3.А золото под попами
лежит под спудом.

4.Сколько можно купить на него хлеба!

5.Мольбой не проймешь поповское пузо.

6.Наконец, попы решили —
чтоб не было конфуза,
не тратя зря наши деньжонки,
пожертвуем подвески дутые
да тряпье из старой одежонки.

7.Сколько ни плавь, из этого тряпья
не получишь для голодных ни копья.
«На, мол, тебе, убоже, что нам не гоже».

Страницы