Известные стихи

Троеженец

    Какой-то греховодник
Женился от живой жены еще на двух.
  Лишь до Царя о том донесся слух
   (А Царь был строг и не охотник
   Таким соблазнам потакать),
Он Многоженца вмиг велел под суд отдать,
И выдумать ему такое наказанье,
    Чтоб в страх привесть народ,
И покуситься бы никто не мог вперед
   На столь большое злодеянье:
«А коль увижу-де, что казнь ему мала,
Повешу тут же всех судей вокруг стола».
    Судьям худые шутки:
   В холодный пот кидает их боязнь.
   Судьи толкуют трои сутки,

Нет, я не Байрон, я другой...

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит,
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!

О погоде

Часть первая
Слава богу, стрелять перестали!
Ни минуты мы нынче не спали,
И едва ли кто в городе спал:
Ночью пушечный гром грохотал,
Не до сна! Вся столица молилась,
Чтоб Нева в берега воротилась,
И минула большая беда—
Понемногу сбывает вода.
Начинается день безобразный—
Мутный, ветреный, темный и грязный.
Ах, еще бы на мир нам с улыбкой смотреть!
Мы глядим на него через тусклую сеть,
Что как слезы струится по окнам домов
От туманов сырых, от дождей и снегов!
Злость берет, сокрушает хандра,

Зине («Пододвинь перо, бумагу, книги!..»)

Пододвинь перо, бумагу, книги!
Милый друг! Легенду я слыхал:
Пали с плеч подвижника вериги,
И подвижник мертвый пал!

Помогай же мне трудиться, Зина!
Труд всегда меня животворил.
Вот еще красивая картина—
Запиши, пока я не забыл!

Да не плачь украдкой! Верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.

Говори, что ты довольна другом:
В торжестве одержанных побед
Над своим мучителем недугом
Позабыл о смерти твой поэт!

Запад, Норд и Юг в крушенье...

Запад, Норд и Юг в крушенье,
Троны, царства в разрушенье,
На Восток укройся дальный,
Воздух пить патриархальный!..
В играх, песнях, пированье
Обнови существованье!..
Там проникну, в сокровенных,
До истоков потаенных
Первородных поколений,
Гласу Божиих велений
Непосредственно внимавших
И ума не надрывавших!..
Память праотцев святивших,
Иноземию претивших, —
Где во всем хранилась мера,
Мысль — тесна, пространна — Вера,
Слово — в силе и почтенье,
Как живое откровенье!..

Эти бедные селенья...

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты Русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что́ сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.

Гибель

Предчувствием бури окутан был сад.
Сильней заструился цветов аромат.
Узлистые сучья как змеи сплелись.
Змеистые молнии в тучах зажглись.

Как хохот стократный, громовый раскат
Смутил, оглушил зачарованный сад.
Свернулись, закрылись цветов лепестки.
На тонких осинах забились листки.

Запрыгал мелькающий бешеный град.
Врасплох был захвачен испуганный сад.
С грозою обняться и слиться хотел.
Погиб — и упиться грозой не успел.

Песнь Гаральда Смелого

Мы, други, летали по бурным морям,
От родины милой летали далеко!
На суше, на море мы бились жестоко;
И море, и суша покорствуют нам!
О други! как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой
Вкруг пажитей тучных Сиканской земли!..
А дева русская Гаральда презирает .

Венок

Я жить хочу! хочу печали,
Любви и счастию назло.
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело!
М. Лермонтов

И снова я, простерши руки,
Стремглав бросаюсь в глубину,
Чтоб испытать и страх и муки,
Дробя кипящую волну.

Влеки меня, поток шумящий,
Бросай и бей о гребни скал,
Хочу тоски животворящей,
Я по отчаянью взалкал!

Ах, слишком долго, с маской строгой,
Бродил я в тесноте земной,
Я разучился жить тревогой,
Я раздружился с широтой!

Куда меня поток ни кинет,
Живым иль мертвым,— все равно:
Но сердце ужаса не минет,
Но грудь опять узнает дно!

Мирок

Дети — это взгляды глазок боязливых,
Ножек шаловливых по паркету стук,
Дети — это солнце в пасмурных мотивах,
Целый мир гипотез радостных наук.

Вечный беспорядок в золоте колечек,
Ласковых словечек шепот в полусне,
Мирные картинки птичек и овечек,
Что в уютной детской дремлют на стене.

Дети — это вечер, вечер на диване,
Сквозь окно, в тумане, блестки фонарей,
Мерный голос сказки о царе Салтане,
О русалках-сестрах сказочных морей.

Страницы