Стихи Крылова

Прохожие и собаки

Шли два приятеля вечернею порой
И дельный разговор вели между собой,
    Как вдруг из подворотни
   Дворняжка тявкнула на них;
За ней другая, там еще две-три, и вмиг
Со всех дворов Собак сбежалося с полсотни.
Один было уже Прохожий камень взял:
«И, полно, братец!» тут другой ему сказал:
   «Собак ты не уймешь от лаю,
   Лишь пуще всю раздразнишь стаю;
Пойдем вперед: я их натуру лучше знаю».
И подлинно, прошли шагов десятков пять,
Собаки начали помалу затихать,
И стало, наконец, совсем их не слыхать.

Пруд и река

«Что это», говорил Реке соседний Пруд:
    «Как на тебя ни взглянешь,
    А воды всё твои текут!
  Неужли-таки ты, сестрица, не устанешь?
  Притом же, вижу я почти всегда,
   То с грузом тяжкие суда,
  То долговязые плоты ты носишь,
Уж я не говорю про лодки, челноки:
Им счету нет! Когда такую жизнь ты бросишь?
   Или плотов,
   Мне здесь не для чего страшиться:
Не знаю даже я, каков тяжел челнок;
   И много, ежели случится,
Что по воде моей чуть зыблется листок,
Когда его ко мне забросит ветерок.

Орел и пчела

Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой:
  Ему и то уж силы придает,
Что подвигов его свидетель целый свет.
Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый,
За все труды, за весь потерянный покой,
  Ни славою, ни почестьми не льстится,
   И мыслью оживлен одной:
   Что к пользе общей он трудится.

Цветы

В отворенном окне богатого покоя,
  В фарфоровых, расписанных горшках,
Цветы поддельные, с живыми вместе стоя,
   На проволочных стебельках
    Качалися спесиво
И выставляли всем красу свою на-диво.
   Вот дождик начал накрапать.
Цветы тафтяные Юпитера тут просят:
    Нельзя ли дождь унять;
Дождь всячески они ругают и поносят.
«Юпитер!» молятся: «ты дождик прекрати;
     Что в нем пути,
   И что его на свете хуже?
  Смотри, нельзя по улице пройти:
  Везде лишь от него и грязь, и лужи».

Щука и кот

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
   А сапоги тачать пирожник,
   И дело не пойдет на лад.
   Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
   Он лучше дело всё погубит,
     И рад скорей
    Посмешищем стать света,
  Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.

Крестьянин и разбойник

   Крестьянин, заводясь домком,
Купил на ярмарке подойник, да корову,
    И с ними сквозь дуброву
Тихонько брел домой проселочным путем,
   Как вдруг Разбойнику попался.
Разбойник Мужика как липку ободрал.
«Помилуй», всплачется Крестьянин: «я пропал,
   Меня совсем ты доканал!
Год целый я купить коровушку сбирался:
  Насилу этого дождался дня».—
   «Добро, не плачься на меня»,
   Сказал, разжалобясь, Разбойник:
«И подлинно, ведь мне коровы не доить;
     Уж так и быть,
   Возьми себе назад подойник».

Лягушка и вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
   Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что́, буду ль я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далеко!» —
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
     Ну, каково?
Пополнилась ли я?» — «Почти что ничего».—
«Ну, как теперь?» — «Всё то ж». Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
   Что, не сравнявшися с Волом,
  С натуги лопнула и — околела.

Крестьянин и работник

  Когда у нас беда над головой,
   То рады мы тому молиться,
   Кто вздумает за нас вступиться;
   Но только с плеч беда долой,
То избавителю от нас же часто худо:
   Все взапуски его ценят,
  И если он у нас не виноват,
     Так это чудо!

Страницы