Стихи Крылова

Лев и барс

    Когда-то, в старину,
  Лев с Барсом вел предолгую войну
За спорные леса, за дебри, за вертепы.
Судиться по правам — не тот у них был нрав;
Да сильные ж в правах бывают часто слепы.
   У них на это свой устав:
   Кто одолеет, тот и прав.
  Однако, наконец, не вечно ж драться —
    И когти притупятся:
Герои по правам решились разобраться;
Намерились дела военны прекратить,
    Окончить все раздоры,
Потом, как водится, мир вечный заключить
     До первой ссоры.
    «Назначим же скорей

Крестьянин и лисица

«Скажи мне, кумушка, что у тебя за страсть
      Кур красть?»
Крестьянин говорил Лисице, встретясь с нею,
   «Я, право, о тебе жалею!
   Послушай, мы теперь вдвоем,
Я правду всю скажу: ведь в ремесле твоем
   Ни на волос добра не видно.
Не говоря уже, что красть и грех и стыдно,
   И что бранит тебя весь свет;
    Да дня такого нет,
Чтоб не боялась ты за ужин иль обед
   В курятнике оставить шкуры!
   Ну, стоют ли того все куры?» —
   «Кому такая жизнь сносна?»
    Лисица отвечает:

Апеллес и осленок

Кто самолюбием чрез-меру поражен,
Тот мил себе и в том, чем он другим смешон;
И часто тем ему случается хвалиться,
   Чего бы должен он стыдиться.

Мор зверей

Лютейший бич небес, природы ужас — мор
  Свирепствует в лесах. Уныли звери;
   В ад распахнулись настежь двери:
Смерть рыщет по полям, по рвам, по высям гор:
Везде разметаны ее свирепства жертвы:
Неумолимая, как сено косит их,
   А те, которые в живых,
Смерть видя на носу, чуть бродят полумертвы:
   Перевернул совсем их страх,
Те ж звери, да не те в великих столь бедах:
Не давит волк овец и смирен, как монах;
Мир курам дав, лиса постится в подземелье:
   Им и еда на ум нейдет.

Гуси

    Предлинной хворостиной
  Мужик Гусей гнал в город продавать;
   И, правду истинну сказать,
Не очень вежливо честил свой гурт гусиной:
На барыши спешил к базарному он дню
   (А где до прибыли коснется,
Не только там гусям, и людям достается).
   Я мужика и не виню;
Но Гуси иначе об этом толковали
  И, встретяся с прохожим на пути,
   Вот как на мужика пеняли:
«Где можно нас, Гусей, несчастнее найти?
   Мужик так нами помыкает,
И нас, как будто бы простых Гусей, гоняет;
  А этого не смыслит неуч сей,

Волк на псарне

  Волк, ночью, думая залезть в овчарню,
     Попал на псарню.
   Поднялся вдруг весь псарный двор.
  Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;.
  Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
   И вмиг ворота на запор;
   В минуту псарня стала адом.
    Бегут: иной с дубьем,
     Иной с ружьем.
  «Огня!» — кричат: «огня!» Пришли с огнем.
  Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;

Скворец

   У всякого талант есть свой:
Но часто, на успех прельщаяся чужой,
   Хватается за то иной,
    В чем он совсем не годен.
    А мой совет такой:
   Берись за то, к чему ты сроден,
Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец.

Прохожие и собаки

Шли два приятеля вечернею порой
И дельный разговор вели между собой,
    Как вдруг из подворотни
   Дворняжка тявкнула на них;
За ней другая, там еще две-три, и вмиг
Со всех дворов Собак сбежалося с полсотни.
Один было уже Прохожий камень взял:
«И, полно, братец!» тут другой ему сказал:
   «Собак ты не уймешь от лаю,
   Лишь пуще всю раздразнишь стаю;
Пойдем вперед: я их натуру лучше знаю».
И подлинно, прошли шагов десятков пять,
Собаки начали помалу затихать,
И стало, наконец, совсем их не слыхать.

Пруд и река

«Что это», говорил Реке соседний Пруд:
    «Как на тебя ни взглянешь,
    А воды всё твои текут!
  Неужли-таки ты, сестрица, не устанешь?
  Притом же, вижу я почти всегда,
   То с грузом тяжкие суда,
  То долговязые плоты ты носишь,
Уж я не говорю про лодки, челноки:
Им счету нет! Когда такую жизнь ты бросишь?
   Или плотов,
   Мне здесь не для чего страшиться:
Не знаю даже я, каков тяжел челнок;
   И много, ежели случится,
Что по воде моей чуть зыблется листок,
Когда его ко мне забросит ветерок.

Страницы