Красивые стихи о природе

Саконтала

Что юный год дает цветам —
     Их девственный румянец;
Что зрелый год дает плодам —
     Их царственный багрянец;
Что нежит взор и веселит,
     Как перл, в морях цветущий;
Что греет душу и живит,
     Как нектар всемогущий:
Весь цвет сокровищниц мечты,
     Весь полный цвет творенья,
И, словом, небо красоты
     В лучах воображенья, —
Все, все Поэзия слила
     В тебе одной — Саконтала́ .

Три яблока

Три яблока, излюбленных преданьем,
Три символа земного мятежа,
В саду веков, воссозданном сознаньем,
Они горят, под ветром грез дрожа.

Ты, яблоко губительное Евы!
Ты вырвало из глаз эдемский свет,
На нас обрушив божеские гневы, —
Но было то — восстанье на запрет!

Другое — яблоко Вильгельма Теля, —
Свободы весть промчало над землей:
Одной стрелой в родного сына целя,
Стрелок в тиранов метился другой!

Максиму Горькому в июле 1917 года

В *** громили памятник Пушкина;
В *** артисты отказались играть «На дне».
(Газетное сообщение 1917г.)

Не в первый раз мы наблюдаем это:
В толпе опять безумный шум возник,
И вот она, подъемля буйный крик,
Заносит руку на кумир поэта.

Но неизменен, в новых бурях света,
Его спокойный и прекрасный лик;
На вопль детей он не дает ответа,
Задумчив и божественно велик.

И тот же шум вокруг твоих созданий, —
В толпе, забывшей гром рукоплесканий,
С каким она лелеяла «На дне».

И так же образы любимой драмы,
Бессмертные, величественно-прямы,
Стоят над нами в ясной вышине.

Двум сестрам

Обеих вас я видел вместе —
И всю тебя узнал я в ней…
Та ж взоров тихость, нежность гласа,
Та ж прелесть утреннего часа,
Что веяла с главы твоей!..

И все, как в зеркале волшебном,
Все обозначилося вновь:
Минувших дней печаль и радость,
Твоя утраченная младость,
Моя погибшая любовь!..

Пойду в скуфье смиренным иноком...

Пойду в скуфье смиренным иноком
Иль белобрысым босяком
Туда, где льется по равнинам
Березовое молоко.

Хочу концы земли измерить,
Доверясь призрачной звезде,
И в счастье ближнего поверить
В звенящей рожью борозде.

Рассвет рукой прохлады росной
Сшибает яблоки зари.
Сгребая сено на покосах,
Поют мне песни косари.

Глядя за кольца лычных прясел,
Я говорю с самим собой:
Счастлив, кто жизнь свою украсил
Бродяжной палкой и сумой.

Руками плечи...

Руками плечи опоясаны,
Глаза с глазами смежены,
Друг друга сном огня пьянят они, —
Венчанных двое меж иных.

Миг кем-то где-то предназначенный!
Стонать бесплодно: пощади!
В воде столетий опрозраченной
Для зорких глаз палящий диск!

Кассандры рушащихся Илиев,
Иоанны Патмосов в огне!
Вы тщетно в выкриках таили гнев, —
Что будет, видя как в окне.

Еще весталка не ждала греха,
Еще не вызвал брата Рем,
Уже был избран меч Алариха
Жечь мрамор римских алтарей.

Виктория Регия

Наша встреча — Виктория Регия:
  Редко, редко в цвету…
До и после нее жизнь — элегия
  И надежда в мечту.

Ты придешь — изнываю от неги я,
  Трепещу на лету.
Наша встреча — Виктория Регия:
  Редко, редко в цвету…

Матрос

Ночью в море крепко спать хотелось,
Измотало зыбью нашу барку,
На носу – угодника Николу,
На корме – малиновый фонарик.

А пришли к Патрасу – рассветает,
Море заштилело, зеленеет,
На востоке, светлом, апельсинном,
Розовеют снеговые горы.

У кого есть деньги, тот в кофейне,
Пьет мастику или чай с лимоном—
Э, успею выспаться! Скорее
Дай мне сыру и вина покрепче!

Сладко ослабею, сытый, пьяный,
Забурлю кальяном, а хозяин
Будет усмехаться – и от смеха
Нос его короткий станет клювом.

8.III.13

Тихо в озере струится...

Тихо в озере струится
Отблеск кровель золотых,
Много в озеро глядится
Достославностей былых —
Жизнь играет, солнце греет,
Но под нею и под ним
Здесь былое чудно веет
Обаянием своим.
Солнце светит золотое,
Блещут озера струи…
Здесь великое былое
Словно дышит в забытьи;
Дремлет сладко, беззаботно,
Не смущая дивных снов
И тревогой мимолетной
Лебединых голосов…

Страницы