Маяковский стихи читать

Мы идем

Кто вы?
Мы
разносчики новой веры,
красоте задающей железный тон.
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон.
Победители,
шествуем по свету
сквозь рев стариков злючий.
И всем,
кто против,
советуем
следующий вспомнить случай.
Раз
на радугу
кулаком
замахнулся городовой:
—чего, мол, меня нарядней и чище! —
а радуга
вырвалась
и давай
опять сиять на полицейском кулачище.
Коммунисту ль
распластываться

А все-таки

Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река — сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.

Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.

Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я — ваш поэт.

Теплое слово кое-каким порокам

Ты, который трудишься, сапоги ли чистишь,
бухгалтер или бухгалтерова помощница,
ты, чье лицо от дел и тощищи
помятое и зеленое, как трешница.

Портной, например. Чего ты ради
эти брюки принес к примерке?
У тебя совершенно нету дядей,
а если есть, то небогатый, не мрет и не в Америке.

Говорю тебе я, начитанный и умный:
ни Пушкин, ни Щепкин, ни Врубель
ни строчке, ни позе, ни краске надуманной
не верили — а верили в рубль.

В. Я. Брюсову на память

Разбоя след затерян прочно
во тьме египетских ночей.
Проверив рукопись
построчно,
гроши отсыпал казначей.
Бояться вам рожна какого?
Что
против — Пушкину иметь?
Его кулак
навек закован
в спокойную к обиде медь!

Бутафор!...

Лиле

Бутафор!
Катафалк готовь!
Вдов в толпу!
Мало вдов еще в ней.

И взвился
в небо
фейерверк фактов,
один другого чудовищней.

Выпучив глаза,
маяк
из-за гор
через океаны плакал;
а в океанах
эскадры корчились,
насаженные мине на́ кол.

Дантова ада кошмаром намаранней,
громоголосие меди грохотом изоржав,
дрожа за Париж,
последним
на Марне
ядром отбивается Жоффр.

О том, как у Керзона с обедом разрасталась аппетитов зона

Керзон разразился ультиматумом.
Не очень ярким,
       так…
                матовым.
«Чтоб в искренности СССР
            убедиться воочию,
возвратите тралер,
который скрали,
и прочее, и прочее, и прочее…»
Чичерин ответил:
       «Что ж,
                     берите,
                    ежели вы
в просьбах своих
       так умеренны
                  и вежливы»
А Керзон
    взбесился что было сил.
«Ну,— думает, —
          мало запросил.
Ужотко
загну я им нотку!»

Пуанкаре

Мусье!
    Нам
           ваш
         необходим портрет.
На фотографиях
         ни капли сходства нет.
Мусье!
    Вас
           разница в деталях
            да не вгоняет
                  в грусть.
Позируйте!
       Дела?
         Рисую наизусть.
По политике глядя,
Пуанкаре
    такой дядя. —
Фигура
    редкостнейшая в мире —
поперек
    себя шире.
Пузо —
    ест до́сыта.
Лысый.
Небольшого роста —
чуть
        больше

Хвои

Не надо.
Не просите.
Не будет елки.
Как же
в лес
отпу́стите папу?
К нему
из-за леса
ядер осколки
протянут,
чтоб взять его,
хищную лапу.

Нельзя.
Сегодня
горящие блестки
не будут лежать
под елкой
в вате.
Там —
миллион смертоносных о́сок
ужалят,
а раненым ваты не хватит.

Нет.
Не зажгут.
Свечей не будет.
В море
железные чудища лазят.
А с этих чудищ
злые люди
ждут:
не блеснет ли у о́кон в глазе.

Страницы