Стихи другу

К друзьям

    Вот список мой стихов,
Который дружеству быть может драгоценен.
  Я добрым гением уверен,
  Что в сем дедале рифм и слов
    Недостает искусства:
Но дружество найдет мои в замену чувства —
  Историю моих страстей,
  Ума и сердца заблужденья,
Заботы, суеты, печали прежних дней
  И легкокрылы наслажденья;
  Как в жизни падал, как вставал,
  Как вовсе умирал для света,
Как снова мой челнок фортуне поверял…
И словом, весь журнал
Здесь дружество найдет беспечного поэта,
    Найдет и молвит так:

Не здесь ли ты легкою тенью...

Не здесь ли ты легкою тенью,
Мой гений, мой ангел, мой друг,
Беседуешь тихо со мною
И тихо летаешь вокруг?

И робким даришь вдохновеньем,
И сладкий врачуешь недуг,
И тихим даришь сновиденьем,
Мой гений, мой ангел, мой друг…

П.А. Вяземскому («Я вижу тень Боброва...»)

Я вижу тень Боброва:
Она передо мной,
Нагая, без покрова,
С заразой и с чумой;
Сугубым вздором дышит
И на скрижалях пишет
Бессмертные стихи,
Которые в мехи
Бог ветров собирает
И в воздух выпускает
На гибель для певцов;
Им дышит граф Хвостов,
Шихматов оным дышит,
И друг твой, если пишет
Без мыслей кучи слов.

Друзьям («Богами вам еще даны...»)

Богами вам еще даны
Златые дни, златые ночи,
И томных дев устремлены
На вас внимательные очи.
Играйте, пойте, о друзья!
Утратьте вечер скоротечный;
И вашей радости беспечной
Сквозь слезы улыбнуся я.

Где ты, беспечный друг? Где ты, о Дельвиг мой ...

Где ты, беспечный друг? Где ты, о Дельвиг мой,
Товарищ радостей минувших,
Товарищ ясных дней, недавно надо мной
Мечтой весёлою мелькнувших?

Ужель душе твоей так скоро чуждым стал
Друг отлучённый, друг далёкий,
На финских берегах между пустынных скал
Бродящий с грустью одинокой?

Где ты, о Дельвиг мой! Ужель минувших дней
Лишь мне чувствительна утрата,
Ужель не ищешь ты в кругу своих друзей
Судьбой отторженного брата?

Дельвигу

Дай руку мне, товарищ добрый мой,
Путём одним пойдём до двери гроба,
И тщетно нам за грозною бедой
Беду грозней пошлет судьбины злоба.
Ты помнишь ли, в какой печальный срок
Впервые ты узнал мой уголок?
Ты помнишь ли, с какой судьбой суровой
Боролся я, почти лишённый сил?
Я погибал — ты дух мой оживил
Надеждою возвышенной и новой.
Ты ввёл меня в семейство добрых муз;
Деля досуг меж ими и тобою,
Я ль чувствовал её свинцовый груз
И перед ней унизился душою?
Ты сам порой глубокую печаль

Старец

Исчезает долин
беспокойная тень,
и средь дымных вершин
разгорается день.

Бесконечно могуч
дивный старец стоит
на востоке средь туч
и призывно кричит:

«Друг, ко мне! Мы пойдем
в бесконечную даль.
Там развеется сном
и болезнь, и печаль»…

Его риза в огне…
И, как снег, седина.
И над ним в вышине
голубая весна.

И слова его — гром,
потрясающий мир
неразгаданным сном…
Он стоит, как кумир,

На Родине

Роскошны вы, хлеба заповедные
Родимых нив, —
Цветут, растут колосья наливные,
А я чуть жив!
Ах, странно так я создан небесами,
Таков мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдет мне впрок!

Я болен, Офелия, милый мой друг!..

Я болен, Офелия, милый мой друг!
Ни в сердце, ни в мысли нет силы.
О, спой мне, как носится ветер вокруг
Его одинокой могилы.

Душе раздраженной и груди больной
Понятны и слезы, и стоны.
Про иву, про иву зеленую спой,
Про иву сестры Дездемоны.

Страницы