Стихи о душе

Ни знахарство, ни благодать бога в болезни не подмога

Нашла на деревню
         оспа-зараза.
Вопит деревня.
              Потеряла разум.
Смерть деревню косит и косит.
Сёла
         хотят разобраться в вопросе.
Ванька
    дурак
             сказал сразу:
«Дело ясное —
             оно не без сглазу.
Ты
     вокруг коровы пегой
возьми
    и на ножке одной
           побегай
да громко кричи больного имя.
Заразу —
    как рукой снимет».
Прыгают —
        орут,
         аж волдыри в горле.
А люди

Наши поправки в англо-советский договор

1.Дин-дин-дон!
Дин-дин-дон!
Лондон —
сумасшедший дом.
Те: «Дадим»,
а эти: «Им
ни копейки не дадим».

2.Вот взъерошенный, как ёж,
в драку лезет Ллойд-Джордж.
«Где ты, Асквит?
Подсоби!
Дам я в морду Понсоби…»

3.Достопочтенный лорд Черчилль
совсем в ругне переперчил:
орет,
как будто чирьи
вскочили на Черчилле.

4.Речь водой у Макдональда,
льет он — надо аль не надо.
Иль с елеем
      ставит клизму
      старику капитализму.

Разговор на одесском рейде десантных судов: «Советский Дагестан» и «Красная Абхазия»

Перья-облака̀,
       закат расканарейте!
Опускайся,
     южной ночи гнет!
Пара
   пароходов
        говорит на рейде:
то один моргнет,
        а то
          другой моргнет.
Что сигналят?
       Напрягаю я
            морщины лба.
Красный раз…
       угаснет,
          и зеленый…
Может быть,
      любовная мольба.
Может быть,
      ревнует разозленный.
Может, просит:
        — «Красная Абхазия»!
Говорит
    «Советский Дагестан».
Я устал,

Ответ на «Мечту»

1.Мечта

Мороз повел суровым глазом,
с таким морозом быть греху, —
мое пальто подбито газом,
мое пальто не на меху.

Пускай, как тряпки, полы реют
и ноги пляшут тра-та-ты…
Одни мечты мне сердце греют —
такие знойные мечты!

Мороз. Врачом я скоро буду,
уж чую в воздухе банкет.
Я скоро-скоро позабуду
пору стипендий и анкет.

Нужды не будет и помину,
тогда пойдет совсем не то.
Уж скоро-скоро я покину
тебя, дырявое пальто!

Вузовец

Казань

Стара,
   коса
стоит
     Казань.
Шумит
   бурун:
«Шурум…
    бурум…»
По-родному
        тараторя,
снегом
   лужи
        намарав,
у подворья
    в коридоре
люди
     смотрят номера.
Кашляя
   в рукава,
входит
   робковат,
глаза таращит.
Приветствую товарища.
Я
   в языках
    не очень натаскан —
что норвежским,
       что шведским мажь.
Входит татарин:
          «Я
          на татарском
вам

Даешь!

У города
       страшный вид, —
город —
      штыкастый еж.
Дворцовый
    Питер
       обвит
рабочим приказом —
         «Даешь!»
В пули,
   ядерный град
Советы
   обляпавший сплошь,
белый
      бежал
        гад
от нашего слова —
          «Даешь!»
Сегодня
      вспомнишь,
         что сон,
дворцов
      лощеный салон.
Врага
  обломали угрозу —
и в стройку
    перенесен
громовый,
    набатный лозунг.
Коммуну

Стансы («Скорбишь ли ты о смерти друга...»)

Скорбишь ли ты о смерти друга,
Отца любимого ль, сестры,—
Утешься, добрая подруга,
В возмездья веруя поры.
Нет в мире вечного биенья.
Нас всех удел единый ждет.
Поддержку черпай в изреченьи:
«Со смертью мира смерть умрет».

Сижу задумчив и один...

Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
    Сквозь слез гляжу…
С тоскою мыслю о былом
И слов в унынии моем
    Не нахожу.

Былое было ли когда?
Что ныне — будет ли всегда?..
    Оно пройдет —
Пройдет оно, как все прошло,
И канет в темное жерло
    За годом год.

За годом год, за веком век…
Что ж негодует человек,
    Сей злак земной!..
Он быстро, быстро вянет — так,
Но с новым летом новый злак
    И лист иной.

15 июля 1865г.

Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою она вдохнула,
Как всю себя перелила в меня.
И вот уж год, без жалоб, без упреку,
Утратив все, приветствую судьбу…
Быть до конца так страшно одиноку,
Как буду одинок в своем гробу.

Предостережение

Где древней музыки фигуры,
Где с мертвым бой клавиатуры,
Где битва нот с безмолвием пространства—
Там не ищи, поэт, душе своей убранства.
Соединив безумие с умом,
Среди пустынных смыслов мы построим дом—
Училище миров, неведомых доселе.
Поэзия есть мысль, устроенная в теле.
Она течет, незримая, в воде—
Мы воду воспоем усердными трудами.
Она горит в полуночной звезде—
Звезда, как полымя, бушует перед нами.
Тревожный сон коров и беглый разум птиц
Пусть смотрят из твоих диковинных страниц.

Страницы