Стихи о жизни

Узник

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня.
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.

Война объявлена

«Вечернюю! Вечернюю! Вечернюю!
Италия! Германия! Австрия!»
И на площадь, мрачно очерченную чернью,
багровой крови пролила́сь струя!

Морду в кровь разбила кофейня,
зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры Рейна!
Грома́ми ядер на мрамор Рима!»

С неба, изодранного о штыков жала,
слёзы звезд просеивались, как мука́ в сите,
и подошвами сжатая жалость визжала:
«Ах, пустите, пустите, пустите!»

О дряни

Слава, Слава, Слава героям!!!

Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.

Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.

(Меня не поймаете на слове,
я вовсе не против мещанского сословия.
Мещанам
без различия классов и сословий
мое славословие.)

Про это

В этой теме,
     и личной
         и мелкой,
перепетой не раз
        и не пять,
я кружил поэтической белкой
и хочу кружиться опять.
Эта тема
     сейчас
        и молитвой у Будды
и у негра вострит на хозяев нож.
Если Марс,
     и на нем хоть один сердцелюдый,
то и он
    сейчас
      скрипит
           про то ж.
Эта тема придет,
        калеку за локти
подтолкнет к бумаге,
         прикажет:
              — Скреби! —
И калека
    с бумаги

Горб

Арбат толкучкою давил
и сбоку
     и с хвоста.
Невмоготу —
        кряхтел да выл
и крикнул извозца.
И вдруг
     такая стала тишь.
Куда девалась скорбь?
Всё было как всегда,
         и лишь
ушел извозчик в горб.
В чуть видный съежился комок,
умерен в вёрстах езд.
Он не мешал,
        я видеть мог
цветущее окрест.
И свет
           и радость от него же
и в золоте Арбат.
Чуть плелся конь.
             Дрожали вожжи.
Извозчик был горбат.

Парижская коммуна

Храните
      память
         бережней.
Слушай
   истории топот.
Учитывай
    в днях теперешних
прошедших
       восстаний
            опыт.
Через два
    коротких месяца,
почуяв —
    — Коммуна свалится! —
волком,
   который бесится, —
бросились
    на Коммуну
            версальцы.
Пощады
   восставшим рабочим —
             нет.
Падают
   сраженными.
Их тридцать тысяч —
         пулей
            к стене
пришито

Весна

Волна катится за волною
В неизмеримый океан…
Зима сменилася весною,
И реже воет ураган;
Не ждет безжалостное время,
Оно торопится на срок;
Полей и нив богатых бремя,
Исчез белеющий снежок,
Цветет веселая природа,
Зазеленел дремучий бор,
Встречает шумно утро года
Пернатых птиц громовый хор;
Они поют ей гимн приветный
Во славу бога и отца
И нежат песнею заветной
Печаль унылого певца.
Прекрасно небо голубое,
Везде прохлада и покой,
И щедро солнце золотое
Питает землю теплотой

К Батюшкову

Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид!
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом наконец?

Русская

Кружевеет, розовеет утром лес,
Паучок по паутинке вверх полез.

Бриллиантится веселая роса.
Что за воздух! что за свет! что за краса!

Хорошо гулять утрами по овсу,
Видеть птичку, лягушонка и осу,

Слушать сонного горлана-петуха,
Обменяться с дальним эхом: «ха-ха-ха!»

Ах, люблю бесцельно утром покричать,
Ах, люблю в березках девку повстречать,

Повстречать и, опираясь на плетень,
Гнать с лица ее предутреннюю тень,

Пробудить ее невыспавшийся сон,
Ей поведать, как в мечтах я вознесен,

Граалю Арельскому

…И сладкий мед в растеньи горьком
Находит каждая пчела,
К. Фофанов

Я Вам скажу, как строгий ментор,
Снимая с лампы абажур:
Вы — идеальный квинт-эссентор,
И элегантен Ваш ажур…

Когда б стихи назвать поэзы
И не смущаться света рамп,
Я на мотивы Марсельезы
Вам спел бы наглый дифирамб.

Пускай Верлен с трудом Ренана
Не составляют мезальянс…
Пью рюмку пьяного Банана
За боле спецный ассонанс…

Страницы