Стихи в школу

Прости

1

Зарю я зрю — тебя…
Прости меня, прости же:
Немею я, к тебе
Не смею подойти…

Горит заря, горит —
И никнет, никнет ниже.
Бьет час: «Вперед». Ты — вот:
И нет к тебе пути.

И ночь встает: тенит,
И тенью лижет ближе,
Потоком (током лет)
Замоет свет… Прости!

Замоет током лет
В пути тебя… Прости же —
Прости!

2

Покров: угрюмый кров —
Покров угрюмой нощи —
Потоком томной тьмы
Селенье смыл, замыл…

Аметист

К. М. С.

Порою в воздухе, согретом
Воспоминаньем и тобой,
Необычайно хладным светом
Горит прозрачный камень твой.

Гаси, крылатое мгновенье,
Холодный блеск его лучей,
Чтоб он воспринял отраженье
Ее ласкающих очей.

19 сентября 1900

Три главы

Глава 1

Когда-нибудь, болтливый умник,
среди знакомств пройдет зима,
когда в Москве от узких улиц
сойду когда-нибудь с ума,

на шумной родине балтийской
среди худой полувесны
протарахтят полуботинки
по лестнице полувойны,

и дверь откроется. О память,
смотри, как улица пуста,
один асфальт под каблуками,
наклон Литейного моста.

И в этом ровном полусвете
смешенья равных непогод
не дай нам Бог кого-то встретить,
ужасен будет пешеход.

Песнь барда над гробом славян-победителей

«Ударь во звонкий щит! стекитесь, ополченны!
Умолкла брань — враги утихли расточенны!
   Лишь пар над пеплом сел густой;
   Лишь волк, сокрытый нощи мглой,
Очами блещущий, бежит на лов обильный;
Зажжем костер дубов; изройте ров могильный;
Сложите на щиты поверженных во прах:
Да холм вещает здесь векам о бранных днях,
Да камень здесь хранит могущих след священной!»

Судьбы и сердца

Её называют «брошенная»,
«Оставленная», «забытая».
Звучит это как «подкошенная»,
«Подрезанная», «подбитая».

Раздоры — вещи опасные,
А нравы у жизни строги:
Ведь там, где все дни ненастные,
А взгляды и вкусы разные,
То разные и дороги.

Мудрейшая в мире наука
Гласит, что любви не получится,
Где двое мучат друг друга
И сами все время мучатся.

Сейчас выяснять бессмысленно,
Кто прав был в их вечном споре.
Счастье всегда таинственно,
Зато откровенно горе.

1983 г.

На распутье в диком древнем поле...

На распутье в диком древнем поле
черный ворон на кресте сидит.
Заросла бурьяном степь на воле,
и в траве заржавел старый щит.

На распутье люди начертали
роковую надпись: «Путь прямой
много бед готовит, и едва ли
ты по нем воротишься домой.

Путь направо без коня оставит—
побредешь один и сир, и наг,—
а того, кто влево путь направит,
встретит смерть в незнаемых полях…»

Жутко мне! Вдали стоят могилы
В них былое дремлет вечным сном
«Отзовися, ворон чернокрылый!
Укажи мне путь в краю глухом»

Мой друг

Уж год таскается за мной
Повсюду марбургский философ.
Мой ум он топит в мгле ночной
Метафизических вопросов.

Когда над восковым челом
Волос каштановая грива
Волнуется под ветерком,
Взъерошивши ее, игриво

На робкий роковой вопрос
Ответствует философ этот,
Почесывая бледный нос,
Что истина, что правда…— метод.

Средь молодых, весенних чащ,
Омытый предвечерним светом,
Он, кутаясь в свой черный плащ,
Шагает темным силуэтом;

Сокол и голубка

   Голубку сокол драл в когтях.
«Попалась! ну, теперь оставь свои затеи!
Плутовка! знаю вас! ругательницы, змеи!
   Ваш род соколью вечный враг!
Есть боги-мстители!» — «Ах, я б того желала!» —
Голубка, чуть дыша, измятая стенала.
«Как! как! отступница! не веровать богам!
   Не верить силе провиденья!
Хотел тебя пустить; не стоишь; вижу сам.
   Умри! безбожным нет прощенья!»

К ней

Травы одеты
Перлами.
Где-то приветы
Грустные
Слышу,— приветы
Милые…

Милая, где ты, —
Милая?..

Вечера светы
Ясные, —
Вечера светы
Красные…
Руки воздеты:
Жду тебя…

Милая, где ты, —
Милая?

Руки воздеты:
Жду тебя
В струях Леты:
Смытую
Бледными Леты
Струями…

Милая, где ты, —
Милая?

Не знаю я, коснется ль благодать...

Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воскреснуть и восстать,
   Пройдет ли обморок духовный?

   Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
   Мне благодатью ты б была —
Ты, ты, мое земное провиденье!..

Страницы