Стихи в школу

Душа грустит о небесах...

Душа грустит о небесах,
Она не здешних нив жилица.
Люблю, когда на деревах
Огонь зеленый шевелится.

То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их листве первоначальной.

Понятен мне земли глагол,
Но не стряхну я муку эту,
Как отразивший в водах дол
Вдруг в небе ставшую комету.

Так кони не стряхнут хвостами
В хребты их пьющую луну…
О, если б прорасти глазами,
Как эти листья, в глубину.

Марш двадцати пяти тысяч

Мы выбили
     белых
       орлов да ворон,
в боях
  по степям пролетали.
На новый
    ржаной
       недосеянный фронт —
сегодня
   вставай, пролетарий.
Довольно
        по-старому
         землю копать
да гнуть
   над сохою
       спини́щи.
Вперед, 25!
    Вперед, 25!
Стальные
    рабочие тыщи.
Не жди,
   голодая,
       кулацких забот,
не жди
   избавления с неба.
Колхоз
   голодуху
      мешками забьет,
мешками

Фантазия

Был взгляд ее надменен
И черен, как порок.
Я знал, что слаб и пленен,
Когда скрипел порог.

Бывало: вечер сонен,
Вуалится туман,
Я вижу облик Сонин,
Неясный, как обман.

Придет и сядет: «Здравствуй».
Угрюм я: «В чем нужда?»
—О, милый, не коварствуй,
Что я тебе чужда.

Невольная улыбка
Раскружит губы мне,
Мечта нырнет, как рыбка,
В сердечной глубине.

А дева сладострастно
Прижмется — и возьмет,
Но как — и мне неясно…
Кто знает? кто поймет?

Устал я жить в родном краю...

Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам.
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.

Весной и солнцем на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.

И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.

Облако в штанах

1914–1915

Тетраптих

Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут;
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огро́мив мощью голоса,
иду — красивый,
двадцатидвухлетний.

Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!

Польза землетрясений

Недвижим Крым.
        Ни вздоха,
            ни чиха.
Но,
  о здравии хлопоча,
не двинулись
      в Крым
         ни одна нэпачиха
и
   ни одного нэпача.
Спекулянты,
         вам скрываться глупо
от движения
         и от жары —
вы бы
      на камнях
         трясущихся Алупок
лучше бы
       спустили бы
         жиры.
Но,
  прикрывши
      локонами уши
и надвинув
     шляпы на глаза,
нэпачи,
   стихов не слушая,
едут

Не понять

Отчего ты, дорогая, так ко мне несправедлива?
Отчего ты не простила? не сказала ничего?
Отчего не улыбнулась примирительно-стыдливо?
  Отчего же, дорогая, отчего?

Что люблю в тебе — ты знаешь, как люблю,— тебе известно,—
Почему же мы расстались и обязаны чему?
Наша страсть неудержима, мы сплелись друг с другом тесно,
  Почему ж ты не вернешься? почему?

Грустно-грустно и чуть устало ...

Грустно-грустно и чуть устало
Ты ушла в закатную тьму
И на все мои: почему?
Ни словечка мне не сказала.

Только ветер шепнул морозно:
— Не ищи в ней причину зла!
Если б ты пожелал серьёзно,
Нет, не как-нибудь, а серьёзно,
Никуда б она не ушла…

1986 г.

После ночи бессонной...

После ночи бессонной,
После тягостных дум,
Странен звон отдаленный,
Гармонический шум.

Полутьма не редеет,
И декабрьская ночь
Словно медлит, не смеет,
Отодвинуться прочь.

Сумрак дум без просвета.
Темны дали судьбы.
Я не знаю ответа
На призыв, на мольбы.

Все грядущее грозно,
Нет надежды в былом,
Беспощадное «поздно»
Прозвучало, как гром.

Эти слезы невольны:
Это — стоны души…
Чу! призыв колокольный
Вырастает в тиши.

Дина

Тридцать весен встречала она,
Отдавалась бесстыдно не раз,
Но была ли хоть раз влюблена,
Влюблена от души, без прикрас?

Отчего так ее я хотел?
Я ведь в ней не нашел ничего,
Кроме жажды познания тел.
Но ее я хотел… Отчего?

Эти шелесты, краски, духи
Опьяняли меня, как толпа,
Распевала Баркова стихи
И была невозможно глупа.

А в дурманной ее красоте,
В дерзких ласках ее и словах
Мой рассудок терялся в правах,
И… сияла она в высоте…

Страницы