Лирика

Товарищи,
    мой
      педагогический стих
вам
 преподать
      рад.
Надо вам
       следующие
        изобрести
за аппаратом аппарат.
Во-первых,
    такой
       аппарат желателен:
приладив
    рычаги
       и винтики,
изобретите
    мощный
        «электроразжиматель»
для
 зажимателей самокритики.
Во-вторых,
    большущий
            ватман-ковер
расчертите
    изобретеньем новеньким,
придумайте
    спешно

Уж ты мать-тоска, горе-гореваньице!
Ты скажи, скажи, ты поведай мне:
На добычу-то как выходишь ты?
Как сживаешь люд божий со свету?
Ты змеей ли ползешь подколодною?
Ты ли бьешь с неба бурым коршуном?
Серым волком ли рыщешь по полю?
Аль ты, горе, богатырь могуч,
Выезжаешь со многой силою,
Выезжаешь со гридни и отроки?
Уж вскочу в седло, захвачу тугой лук,
Уж доеду тебя, горе горючее,
Подстрелю тебя, тоску лютую!
«Полно, полно, добрый молодец,
Бранью на ветер кидатися,
Неразумны слова выговаривать!

В жилищах наших
Мы тут живем умно и некрасиво.
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях.
Они поистине металла тяжелей
В зеленом блеске сомкнутых кудрей.
Иные, кроны поднимая к небесам,
Как бы в короны спрятали глаза,
И детских рук изломанная прелесть,
Одетая в кисейные листы,
Еще плодов удобных не наелась
И держит звонкие плоды.
Так сквозь века, селенья и сады
Мерцают нам удобные плоды.
Нам непонятна эта красота—
Деревьев влажное дыханье.
Вон дровосеки, позабыв топор,

Засветилася лампада
Пред иконою святой.
Мир далекий, мир-громада,
Отлетел, как сон пустой.

Мы в тиши уединенной.
Час, когда колокола
Будят воздух полусонный,
Час, когда прозрачна мгла.

Ласка этой мглы вечерней
Убаюкивает взгляд,
И уколы жгучих терний
Сердце больше не язвят.

Помолись в тиши безмолвной
Пред иконою святой,
Чтобы мир, страданьем полный,
Вспыхнул новою мечтой.