Стихи Маяковский читать

Нечего есть! Обсемениться нечем!..

Нечего есть! Обсемениться нечем!
В будущем году будет еще хуже,
если Волгу не обеспечим!

Падаль едят люди! Мертвых едят люди!
10 000 000 вымрет, если хлеба не будет.

Стой!
Вдумайся в этот расчет простой:
нужно для засева
и еды 1346 миллионов пудов.
Всего собрано в этом году: 741 миллион пудов.
Нехватка 605 миллионов пудов.
В России больше не получишь ни пуда.
Откуда взять остальное?
Откуда???

Сволочи

Гвоздимые строками,
стойте не́мы!
Слушайте этот волчий вой,
еле прикидывающийся поэмой!
Дайте сюда
самого жирного,
самого плешивого!
За шиворот!
Ткну в отчет Помгола.
Смотри!
Видишь —
за цифрой голой…

Моя речь на Генуэзской конференции

Не мне российская делегация вверена.
Я —
самозванец на конференции Генуэзской.
Дипломатическую вежливость товарища Чичерина *
дополню по-моему —
просто и резко.
Слушай!
Министерская компанийка!
Нечего заплывшими глазками мерцать.
Сквозь фраки спокойные вижу —
паника
трясет лихорадкой ваши сердца.
Неужели
без смеха
думать в силе,
что вы
на конференцию
нас пригласили?
В штыки бросаясь на Перекоп идти,
мятежных склоняя под красное знамя,

Нате! Басня о «Крокодиле» и о подписной плате

Вокруг «Крокодила»
компания ходила.
Захотелось нэпам,
так или иначе,
получить на обед филей «Крокодилячий».
Чтоб обед рассервизить тонко,
решили:
—Сначала измерим «Крокодилёнка»! —
От хвоста до ноздри,
с ноздрею даже,
оказалось —
без вершка 50 сажен.
Перемерили «Крокодилину»,
и вдруг
в ней —
от хвоста до ноздри 90 саженей.
Перемерили опять:
до ноздри
с хвоста
саженей оказалось больше ста.
«Крокодилище» перемерили
—ну и делища! —
500 саженей!
750!

Стих резкий о рулетке и железке

Общий вид

Есть одно учреждение,
оно
имя имеет такое — «Казино́».

Помещается в тесноте — в Каретном ряду, —
а деятельность большая — желдороги, банки.
По-моему,
к лицу ему больше идут
просторные помещения на Малой Лубянке.

Железная дорога

В 12 без минут
или в 12 с минутами.
Воры, воришки,
плуты и плутики
с вздутыми карманами,
с животами вздутыми
вылазят у «Эрмитажа», остановив «дутики».
Две комнаты, проплеванные и накуренные.

Барабанная песня

Наш отец — завод.
Красная кепка — флаг.
Только завод позовет —
руку прочь, враг!

 Вперед, сыны стали!
 Рука, на приклад ляг!
 Громи, шаг, дали!
 Громче печать — шаг!

Наша мать — пашня,
Пашню нашу не тронь!
Стража наша страшная —
глаз, винтовок огонь.

 Вперед, дети ржи!
 Рука, на приклад ляг!
 Ногу ровней держи!
 Громче печать — шаг!

Армия — наша семья.
Равный в равном ряду.
Сегодня солдат я —
завтра полк веду.

Тронул еле — волдырь на теле ...

Тронул еле — волдырь на теле.
Трубку из рук вон.
Из фабричной марки —
две стрелки яркие
омолниили телефон.
Соседняя комната.
        Из соседней
              сонно:
—Когда это?
      Откуда это живой поросенок? —
Звонок от ожогов уже визжит,
добела раскален аппарат.
Больна она!
     Она лежит!
Беги!
   Скорей!
      Пора!
Мясом дымясь, сжимаю жжение.
Моментально молния телом забегала.
Стиснул миллион вольт напряжения.
Ткнулся губой в телефонное пекло.
Дыры

Вон ...

Вон
   от заставы
        идет человечек.
За шагом шаг вырастает короткий.
Луна
   голову вправила в венчик.
Я уговорю,
     чтоб сейчас же,
           чтоб в лодке.
Это — спаситель!
        Вид Иисуса.
Спокойный и добрый,
         венчанный в луне.
Он ближе.
     Лицо молодое безусо.
Совсем не Исус.
        Нежней.
            Юней.
Он ближе стал,
      он стал комсомольцем.
Без шапки и шубы.
        Обмотки и френч.
То сложит руки,

Потом ...

Потом,
    извертясь вопросительным знаком,
хозяин полглаза просунул:
            — Однако!
Маяковский!
      Хорош медведь! —
Пошел хозяин любезностями медоветь:
—Пожалуйста!
         Прошу-с.
           Ничего —
               я боком.
Нечаянная радость-с, как сказано у Блока.
Жена — Фекла Двидна.
Дочка,
точь-в-точь
     в меня, видно —
семнадцать с половиной годочков.
А это…
    Вы, кажется, знакомы?! —
Со страха к мышам ушедшие в норы,

Так с топором влезают в сон ...

Так с топором влезают в сон,
обметят спящелобых —
и сразу
    исчезает всё,
и видишь только обух.
Так барабаны улиц
         в сон
войдут,
    и сразу вспомнится,
что вот тоска
      и угол вон,
за ним
    она —
      виновница.
Прикрывши окна ладонью угла,
стекло за стеклом вытягивал с краю.
Вся жизнь
       на карты окон легла.
Очко стекла —
        и я проиграю.
Арап —
    миражей шулер —
            по окнам
разметил нагло веселия крап.

Страницы