Стихи о душе

Мы

Лезем земле под ресницами вылезших пальм
выколоть бельма пустынь,
на ссохшихся губах каналов —
дредноутов улыбки поймать.
Стынь, злоба!
На костер разожженных созвездий
взвесть не позволю мою одичавшую дряхлую мать.
Дорога — рог ада — пьяни грузовозов храпы!
Дымящиеся ноздри вулканов хмелем расширь!
Перья линяющих ангелов бросим любимым на шляпы,
будем хвосты на боа обрубать у комет, ковыляющих в ширь.

Отношение к барышне

Этот вечер решал —
не в любовники выйти ль нам? —
темно,
никто не увидит нас.
Я наклонился действительно,
и действительно
я,
наклонясь,
сказал ей,
как добрый родитель:
«Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры».

Пернатые

Перемириваются в мире.
Передышка в грозе.
А мы воюем.
Воюем без перемирий.
Мы —
действующая армия журналов и газет.

Лишь строки-улицы в ночь рядятся,
маскированные домами-горами,
мы
клоним головы в штабах редакций
над фоно-теле-радио-граммами.

Ночь.
Лишь косятся звездные лучики.
Попробуй —
вылезь в час вот в этакий!
А мы,
мы ползем — репортеры-лазутчики —
сенсацию в плен поймать на разведке.

Юбилейное

Александр Сергеевич,
      разрешите представиться.
               Маяковский.
Дайте руку!
      Вот грудная клетка.
            Слушайте,
               уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
         в щенка смирённом львенке.
Я никогда не знал,
         что столько
               тысяч тонн
в моей
   позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
          Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
       Больно?
         Извините, дорогой.
У меня,
   да и у вас,

Свидетельствую

Вид индейцев таков:
пернат,
      смешон
       и нездешен.
Они
  приезжают
       из первых веков
сквозь лязг
     «Пенсильвэниа Сте́йшен».
Им
  Ку́лиджи
       пару пальцев суют.
Снимают
       их
      голливудцы.
На крыши ведут
       в ресторанный уют.
Под ними,
     гульбу разгудевши свою,
ньюйоркские улицы льются.
Кто их радует?
       чем их злят?
О чем их дума?
       куда их взгляд?
Индейцы думают:
        «Ишь —

Даешь изячную жизнь

Даже
     мерин сивый
желает
   жизни изящной
            и красивой.
Вертит
   игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
      но особо пылко —
если
  навстречу
      особа-кобылка.
Еще грациозней,
        еще капризней
стремится человечество
           к изящной жизни.
У каждого класса
        свое понятье,
особые обычаи,
         особое платье.
Рабочей рукою
      старое выжми —
посыплются фраки,
           польются фижмы.
Царь

Сердечная просьба

«Ку-ль-т-у-р-р-рная р-р-р-еволюция!»
И пустились!
      Каждый вечер
блещут мысли,
      фразы льются,
пухнут диспуты
         и речи.
Потрясая истин кладом
(и не глядя
    на бумажку),
выступал
        вчера
         с докладом
сам
 товарищ Лукомашко.
Начал
     с комплиментов ярых:
распластав
    язык
         пластом,
пел
 о наших юбилярах,
о Шекспире,
    о Толстом.
Он трубил
    в тонах победных,
напрягая
       тихий

Урожайный марш

Добьемся урожая мы —
втройне,
      земля,
      рожай!
Пожалте,
       уважаемый
товарищ урожай!
Чтоб даром не потели мы
по одному,
    по два —
колхозами,
    артелями
объединись, братва.
Земля у нас хорошая,
землица неплоха,
да надобно
    под рожь ее
заранее вспахать.
Чем жить, зубами щелкая
в голодные года,
с проклятою
        с трехполкою
покончим навсегда.
Вредителю мы
      начисто
готовим карачун.
Сметем с полей

К сестре

Ты хочешь, друг бесценный,
Чтоб я, поэт младой,
Беседовал с тобой
И с лирою забвенной,
Мечтами окриленный,
Оставил монастырь
И край уединенный,
Где непрерывный мир
Во мраке опустился
И в пустыни глухой
Безмолвно воцарился
С угрюмой тишиной.

И быстрою стрелой
На невский брег примчуся,
С подругой обнимуся
Весны моей златой,
И, как певец Людмилы,
Мечты невольник милый,
Взошед под отчий кров,
Несу тебе не злато
(Чернец я небогатый),
В подарок пук стихов.

Цыганские песни

Из Индии дальной
На Русь прилетев,
Со степью печальной
Их свыкся напев,

Свободные звуки,
Журча, потекли,
И дышат разлукой
От лучшей земли.

Не знаю, оттуда ль
Их нега звучит,
Но русская удаль
В них бьет и кипит;

В них голос природы,
В них гнева язык,
В них детские годы,
В них радости крик;

Желаний в них знойный
Я вихрь узнаю,
И отдых спокойный
В счастливом краю,

Бенгальские розы,
Свет южных лучей,
Степные обозы,
Полет журавлей,

Страницы