Стихи о душе

Черная, потом пропахшая выть!..

Черная, потом пропахшая выть!
Как мне тебя не ласкать, не любить.

Выйду на озеро в синюю гать,
К сердцу вечерняя льнет благодать.

Серым веретьем стоят шалаши,
Глухо баюкают хлюпь камыши.

Красный костер окровил таганы,
В хворосте белые веки луны.

Тихо, на корточках, в пятнах зари,
Слушают сказ старика косари.

Где-то вдали на кукане реки
Дремную песню поют рыбаки.

Оловом светится лужная голь…
Грустная песня, ты — русская боль.

Я положил к твоей постели...

Я положил к твоей постели
Полузавядшие цветы,
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.

Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.

Мы не живем, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжешь ты поцелуем
Мои холодные уста.

И пусть в мечтах я все читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.

Ку...

Я город позабыл
я позабыл движенье
толпу забыл коня и двигатель
и что такое стул
твержу махая зубом
гортань согласными напряжена
она груди как бы жена
а грудь жена хребту
хребет подобен истукану
хватает копья на лету
хребет защита селезенок
отец и памятник спины
опора гибких сухожилий
два сердца круглых как блины
я позабыл сравнительную анатомию
где жила трепыхает
где расположено предплечье
рука откудова махает
на острове мхом покрытом
живу ночую под корытом

Приказ №2 армии искусств

Это вам —
упитанные баритоны —
от Адама
до наших лет,
потрясающие театрами именуемые притоны
ариями Ромеов и Джульетт.

Это вам —
пентры,

раздобревшие как кони,
жрущая и ржущая России краса,
прячущаяся мастерскими,
по-старому драконя
цветочки и телеса.

Лена

Встаньте, товарищи,
         прошу подняться.
От слез
    удержите глаза.
Сегодня
    память
         о павших
           пятнадцать
лет назад.
Хуже каторжных,
        бесправней пленных,
в морозе,
    зубастей волков
           и люте́й, —
жили
      у жил
     драгоценной Лены
тысячи
   рабочих людей.
Роя
  золото
     на пятерки и короны,
рабочий
   тощал
      голодухой и дырами.
А в Питере
     сидели бароны,
паи

Парижанка

Вы себе представляете
            парижских женщин
с шеей разжемчуженной,
          разбриллиантенной
                   рукой…
Бросьте представлять себе!
           Жизнь —
               жестче —
у моей парижанки
       вид другой.
Не знаю, право,
         молода
            или стара она,
до желтизны
        отшлифованная
            в лощеном хамье.
Служит
   она
    в уборной ресторана —
маленького ресторана —
          Гранд-Шомьер.
Выпившим бургундского

Дума («О чем тоска и сокрушенье...»)

О чем тоска и сокрушенье,
О чем вседневная печаль,
Роптанья, слезы, сожаленье—
Что тратим мы, чего нам жаль?

Ужель несчастье жизни краткой
Для нас мучительней всего,
А счастье так полно и сладко,
Что стоит плакать без него?…

Пловцов минутных в бурном море
Земное счастье неполно,
И побеждать земное горе
Довольно силы нам дано.

Страданье наше, наша мука,
Когда их сносим мы с мольбой,
За счастье прочное порука
В дому другом, в стране святой;

Воспоминания в Царском Селе («Навис покров угрюмой нощи...»)

  Навис покров угрюмой нощи
  На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
  В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
  Плывет в сребристых облаках.

Страницы