Стихи русских поэтов

Осел

Когда вселенную Юпитер населял
  И заводил различных тварей племя,
  То и Осел тогда на свет попал.
Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,
   В такое хлопотливо время
   Тучегонитель оплошал:
А вылился Осел почти как белка мал.
  Осла никто почти не примечал,
Хоть в спеси никому Осел не уступал.
  Ослу хотелось бы повеличаться:
   Но чем? имея рост такой,
   И в свете стыдно показаться.
Пристал к Юпитеру Осел спесивый мой
   И росту стал просить большого.
«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?

Прелестнице

Пускай ханжа глядит с презреньем
На беззаконный наш союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз,
Но перед идолами света
Не гну колена я мои,
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.
Как ты, кружусь в весельи шумном,
Не чту владыкой никого,
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего;
Живу без цели, беззаботно,
Для счастья глух, для горя нем,
И людям руки жму охотно,
Хоть презираю их меж тем! ..
Мы смехом брань их уничтожим,

В больнице

Вот и больница. Светя показал
В угол нам сонный смотритель.
Трудно и медленно там угасал
Честный бедняк сочинитель.
Мы попрекнули невольно его,
Что, заблуждавшись в столице,
Не известил он друзей никого,
А приютился в больнице…

Байрон

Войди со мной — пуста сия обитель,
Сего жилища одичали Боги,
Давно остыл алтарь их — и без смены
На страже здесь молчанье — на пороге
Не встретит нас с приветствием служитель,
На голос наш откликнутся лишь стены.
Зачем, о сын Камены
Любимейший,— ты, наделенный даром
Неугасимо-пламенного Слова,
Зачем бежал ты собственного крова,
Зачем ты изменил отцовским Ларам?
Ах, и куда, безвременно почивший,
Умчал тебя сей Вихрь, тебя носивший!..

Возвращённое время Ирине Викторовой

Опять спектакль по радио звучит
И сердце мне, как пальцами, сжимает.
Мир, как театр, погаснув замирает,
И только память заревом горит.

Тут вечность: не пушинки не смахнёшь.
На сцене — зал. А у окна в сторонке
О чем-то бурно спорит молодёжь.
А ты сейчас стремительно войдёшь,
Заговоришь и засмеёшься звонко.

Я помню все до крохотного вздоха…
Теперь помчит по коридорам звон,
Ты стул чуть двинешь в сторону, и он
Вдруг, словно дед, прошамкает: «Мне плохо…»

25 октября 1986 г.

Она росла за дальними горами...

С. Соловьеву

Она росла за дальними горами.
Пустынный дол – ей родина была
Никто из вас горящими глазами
Ее не зрел – она одна росла.
И только лик бессмертного светила –
Что день – смотрел на девственный расцвет,
И, влажный злак, она к нему всходила,
Она в себе хранила тайный след.
И в смерть ушла, желая и тоскуя.
Никто из вас не видел здешний прах…
Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,
В иной дали и в неземных горах.
И ныне вся овеяна снегами.
Кто белый храм, безумцы, посетил?
Она цвела за дальними горами,

26 июня 1901

Кошмар («Есть в мире демон, с женственным лицом...»)

Есть в мире демон, с женственным лицом,
С когтями львицы, с телом сухопарым;
Садится к спящим он, согнут кольцом,
На грудь, и мы — зовем его Кошмаром.

Он давит нас, и вот, в тяжелом сне,
Черед видений сумрачных проходит;
Дыханье стеснено, чело в огне,
И судорога тщетно пальцы сводит.

Нам грезится ужасных ликов ряд:
Смеются дьяволы над всем заветным,
Терзают близких, алтари сквернят
И стонам вторят хохотом ответным.

Где-то маятник качался...

Где-то маятник качался, голоса звучали пьяно.
Преимущество мадеры я доказывал с трудом.
Вдруг заметил я, как в пляске закружилися стаканы,
Вызывающе сверкая ослепительным стеклом.

Что вы, дерзкие, кружитесь, ведь настроен я не кротко.
Я поклонник бога Вакха, я отныне сам не свой.
А в соседней зале пели, и покачивалась лодка,
И смыкались с плеском волны над уставшей головой

Письмо

Свеча горит! дрожащею рукою
Я окончал заветные черты,
Болезнь и парка мчались надо мною,
И много в грудь теснилося — и ты
Напрасно чашу мне несла здоровья,
(Так чудилось) с веселием в глазах,
Напрасно стала здесь у изголовья,
И поцелуй любви горел в устах.
Прости навек!— Но вот одно желанье:
Приди ко мне, приди в последний раз,
Чтоб усладить предсмертное страданье,
Чтоб потушить огонь сомкнутых глаз,
Чтоб сжать мою хладеющую руку…
Далеко ты! не слышишь голос мой!
Не при тебе узнаю смерти муку!

Забытая деревня

У бурмистра Власа бабушка Ненила
Починить избенку лесу попросила.
Отвечал: «Нет лесу, и не жди — не будет!»
—«Вот приедет барин — барин нас рассудит,
Барин сам увидит, что плоха избушка,
И велит дать лесу»,— думает старушка.

Страницы