Лучшие стихи Маяковского

Пусть во что хотите жданья удлинятся...

Пусть во что хотите жданья удлинятся —
вижу ясно,
     ясно до галлюцинаций.
До того,
    что кажется —
   вот только с этой рифмой развяжись,
и вбежишь
     по строчке
         в изумительную жизнь.
Мне ли спрашивать —
         да эта ли?
              Да та ли?!
Вижу,
   вижу ясно, до деталей.
Воздух в воздух,
         будто камень в камень,
недоступная для тленов и крошений,
рассиявшись,
      высится веками
мастерская человечьих воскрешений.
Вот он,

Письмо к любимой молчанова, брошенной им, как о том сообщается в №219 «Комсомольской Правды» в стихе по имени «Свидание»

Слышал —
     вас Молчанов бросил,
будто
      он
    предпринял это,
видя,
     что у вас
      под осень
нет
  «изячного» жакета.
На косынку
     цвета синьки
смотрит он
     и цедит еле:
—Что вы
     ходите в косынке?
да и…
   мордой постарели?
Мне
  пожалте
      грудь тугую.
Ну,
  а если
     нету этаких…
Мы найдем себе другую
в разызысканной жакетке. —
Припомадясь
      и прикрасясь,
эту
  гадость

Нетрудно, ландышами дыша...

Нетрудно, ландышами дыша,
писать стихи на загородной дачке.
А мы не такие.
Мы вместо карандаша
взяли в руки
по новенькой тачке.
Господин министр,
прикажите подать!
Кадет, пожалте, садитесь, нате.
В очередь!
В очередь!
Не толпитесь, господа.
Всех прокатим.

Всем останется — и союзникам и врагам.
Сначала большие, потом мелкота.
Всех по России
сквозь смех и гам
будем катать.

Крым

И глупо звать его
        «Красная Ницца»,
и скушно
        звать
      «Всесоюзная здравница».
Нашему
   Крыму
      с чем сравниться?
Не́ с чем
      нашему
          Крыму
             сравниваться!
Надо ль,
   не надо ль,
           цветов наряды —
лозою
   шесточек задран.
Вином
   и цветами
        пьянит Ореанда,
в цветах
      и в вине —
             Массандра.
Воздух —
        желт.
      Песок —
           желт.

Флейта-позвоночник

Пролог

За всех вас,
которые нравились или нравятся,
хранимых иконами у души в пещере,
как чашу вина в застольной здравице,
подъемлю стихами наполненный череп.

Все чаще думаю —
не поставить ли лучше
точку пули в своем конце.
Сегодня я
на всякий случай
даю прощальный концерт.

Атлантический океан

Испанский камень
         слепящ и бел,
а стены —
     зубьями пил.
Пароход
    до двенадцати
          уголь ел
и пресную воду пил.
Повел
   пароход
       окованным носом
и в час,
сопя,
  вобрал якоря
        и понесся.
Европа
    скрылась, мельчась.
Бегут
  по бортам
       водяные глыбы,
огромные,
     как года́,
Надо мною птицы,
         подо мною рыбы,
а кругом —
     вода.
Недели
      грудью своей атлетической —

Богомольное

Большевики
      надругались над верой православной.
В храмах-клубах —
         словесные бои.
Колокола без языков —
           немые словно.
По божьим престолам
          похабничают воробьи.
Без веры
    и нравственность ищем напрасно.
Чтоб нравственным быть —
             кадилами вей.
Вот Мексика, например,
           потому и нравственна,
что прут
    богомолки
           к вратам церквей.
Кафедраль —
      богомольнейший из монашьих
                    институтцев.

За что боролись?

Слух идет
     бессмысленен и гадок,
трется в уши
     и сердце ёжит.
Говорят,
      что воли упадок
у нашей
   у молодежи.
Говорят,
что иной братишка,
заработавший орден,
         ныне
про вкусноты забывший ротишко
под витриной
      кривит в унынье.
Что голодным вам
        на зависть
окна лавок в бутылочном тыне,
и едят нэпачи и завы
в декабре
     арбузы и дыни.
Слух идет
     о грозном сраме,
что лишь радость
        развоскресе́нена,

Долой шапки!

Ну, и дура —
         храбрость-то:
всех
 звала
    шавками.
Всех, мол,
    просто-напросто
закидаю —
    шапками.
Бойся
      этих
    русских фраз
и не верь —
       в фуражку.
С этой фразой
      нам
       не раз
наломают —
     ряшку…
Враг Советов
     не дитё,
чтоб идти
    в кулачики.
Враг богат,
    умен,
          хитер…
По гробам —
     укладчики!
Крыты —
    сталью-броней
кони их
   крепкие.

Страницы