Стихи о свободе

Собратья

Все — Пушкины, все — Гёте, все — Шекспиры.
Направо, влево, сзади, впереди…
Но большинство из лириков — без лиры,
И песни их звучат не из груди…

Все ремесло, безвкусие и фокус,
Ни острых рифм, ни дерзостных мазков!
И у меня на «фокус» рифма — «флокус»,
А стиль других — стиль штопаных носков.

Изношены, истрепаны, банальны
Теперь стихи, как авторы стихов.
Лубочно вдохновенны и подвальны
Их головы — без нужного голов.

На высях

Жизнь трепетов любви не старит,
Где ближе гибель — зорче страсть,
Так бред блаженств с Еленой Парид
Знал в Пергамах, готовых пасть.

За сводом свод возносят годы
Аркады радуг в сто цветов;
Все жгучей синь, все круче всходы
По твердым зернам лунных льдов.

Но в стуже лет, у горных срывов,
Где ветер в клочья рвет мечту,
Властней огонь в руках счастливых,
Свой факел взнесших в высоту.

Цыганские песни

Из Индии дальной
На Русь прилетев,
Со степью печальной
Их свыкся напев,

Свободные звуки,
Журча, потекли,
И дышат разлукой
От лучшей земли.

Не знаю, оттуда ль
Их нега звучит,
Но русская удаль
В них бьет и кипит;

В них голос природы,
В них гнева язык,
В них детские годы,
В них радости крик;

Желаний в них знойный
Я вихрь узнаю,
И отдых спокойный
В счастливом краю,

Бенгальские розы,
Свет южных лучей,
Степные обозы,
Полет журавлей,

Наши царства

Владенья наши царственно-богаты,
Их красоты не рассказать стиху:
В них ручейки, деревья, поле, скаты
И вишни прошлогодние во мху.

Мы обе — феи, добрые соседки,
Владенья наши делит темный лес.
Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки
Белеет облачко в выси небес.

Мы обе — феи, но большие (странно!)
Двух диких девочек лишь видят в нас.
Что ясно нам — для них совсем туманно:
Как и на все — на фею нужен глаз!

Лучший стих

Аудитория
     сыплет
        вопросы колючие,
старается озадачить
            в записочном рвении.
—Товарищ Маяковский,
           прочтите
               лучшее
ваше
     стихотворение. —
Какому
   стиху
     отдать честь?
Думаю,
   упершись в стол.
Может быть,
     это им прочесть,
а может,
    прочесть то?
Пока
  перетряхиваю
        стихотворную старь
и нем
  ждет
     зал,
газеты
   «Северный рабочий»

Памяти Нины Джаваха

Всему внимая чутким ухом,
—Так недоступна! Так нежна! —
Она была лицом и духом
Во всем джигитка и княжна.

Ей все казались странно-грубы:
Скрывая взор в тени углов,
Она без слов кривила губы
И ночью плакала без слов.

Бледнея гасли в небе зори,
Темнел огромный дортуар;
Ей снилось розовое Гори
В тени развесистых чинар…

Ах, не растет маслины ветка
Вдали от склона, где цвела!
И вот весной раскрылась клетка,
Метнулись в небо два крыла.

Как хорошо ты, о море ночное...

Как хорошо ты, о море ночное, —
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою —
О, как охотно бы в их обаянье

Не растеклась еще...

Не растеклась еще
Кровь Иисусова.
Над безнапраслинкой —
Времячко Бусово.

Черная кровь
Из-под ножа.
Бусом — любовь,
Бусом — божба.

Знать не дошла еще
Кровь Голубина.
Озером — Жаль,
Полем — Обида.

(Уж не тебя ль,
Князь мой нелжив?)
Озером — Жаль,
Деревом — Див.

Тупит глаза
Русь моя руса.
Вороном — Гза,
Гзак тот безусый,

Хан-тот-лазей,
Царь-раскрадынь,
Рознит князей,
Вдовит княгинь.

Польша

Хотя
  по Варшаве
        ходят резво́,
ни шум не услышишь,
         ни спор,
одно звенит:
     офицерский звон
сабель,
   крестов
      и шпор.
Блестят
   позументы и галуны…
(как будто не жизнь,
            а балет!),
и сабля
   ясней молодой луны,
и золото эполет.
Перо у одних,
      у других тюльпан,
чтоб красило
      низкий лоб.
«Я, дескать, вельможный,
           я, дескать, пан,
я, дескать, не смерд,
         не холоп!»
Везде,

Страницы