Владимир Владимирович Маяковский

Продолжение прогулок из улицы в переулок

Стой, товарищ!
       Ко всем к вам
доходит
    «Рабочая Москва».
Знает
   каждый,
       читающий газету:
нет чугуна,
     железа нету!
Суются тресты,
суются главки
в каждое место,
во все лавки.
А на Генеральной,
         у Проводниковского дома —
тысяча пудов
      разного лома.
Надорветесь враз-то —
пуды повзвесьте!
Тысяч полтораста,
а то
  и двести.
Зѐмли
   слухами полны́:
Гамбург —
      фабрика луны.
Из нашего количества

«Комсомольская правда»

Комсомольцев —
        два миллиона.
              А тираж?
На сотне тысяч замерз
         и не множится.
Где же
   организация
           и размах наш?
Это ж
   получаются
        ножницы.
Что же
   остальные
        миллион девятьсот?
Читают,
   воздерживаясь от выписки?
Считают,
    упершись
        в небесный свод,
звезды?
   Или
     читают вывески?
Газета —
     это
      не чтенье от скуки;
газетой
   с республики

Крест и шампанское

Десятком кораблей
          меж льдами
                 северными
                  по́были
и возвращаются
         с потерей самолетов
               и людей…
                   и ног…
Всемирному
       «перпетуум-Нобиле»
пора
 попробовать
       подвесть итог.
Фашистский генерал
         на полюс
                яро лез.
На Нобиле —
      благословенье папское.
Не карты полюсов
       он вез с собой,
                а крест,
громаднейший крестище…

Последняя петербургская сказка

Стоит император Петр Великий,
думает:
«Запирую на просторе я!» —
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница «Астория».

Сияет гостиница,
за обедом обед она
дает.
Завистью с гранита снят,
слез император.
Трое медных
слазят
тихо,
чтоб не спугнуть Сенат.

Прохожие стремились войти и выйти.
Швейцар в поклоне не уменьшил рост.
Кто-то
рассеянный
бросил:
«Извините»,
наступив нечаянно на змеин хвост.

Пусть во что хотите жданья удлинятся...

Пусть во что хотите жданья удлинятся —
вижу ясно,
     ясно до галлюцинаций.
До того,
    что кажется —
   вот только с этой рифмой развяжись,
и вбежишь
     по строчке
         в изумительную жизнь.
Мне ли спрашивать —
         да эта ли?
              Да та ли?!
Вижу,
   вижу ясно, до деталей.
Воздух в воздух,
         будто камень в камень,
недоступная для тленов и крошений,
рассиявшись,
      высится веками
мастерская человечьих воскрешений.
Вот он,

«Леф»

Лучшие советы

Против старья озверев —
ищите «Леф».
Витрину оглазев —
покупайте «Леф».
Вечером сев —
читайте «Леф».
От критики старых дев —
защищайте «Леф».
Хорошая книга!
            А то
         с какой стати —
стали б
     плохую
         издавать в Госиздате!

Дальше!

Профплакаты

1

Машина вас
     ломала, как ветку.
Профсоюз машину
        загородит в сетку.

2

Я — член союза.
           Союз
         позаботится,
чтоб ко мне не подошла
              безработица.

3

Член союза
первым пройдет
           в рабфак и вузы.

4

Рабочий один слаб,
профсоюз —
     защита
        от
            хозяйских лап.

5

Пиво и социализм

Блюет напившийся.
            Склонился ивой.
Вулканятся кружки,
           пену пе́пля.
Над кружками
      надпись:
            «Раки
            и пиво
завода имени Бебеля».
Хорошая шутка!
       Недурно сострена́!
Одно обидно
        до боли в печени,
что Бебеля нет, —
        не видит старина,
какой он
    у нас
      знаменитый
           и увековеченный.
В предвкушении
       грядущих
           пьяных аварий
вас
  показывали б детям,

Страницы